*****Погода в Новосибирске к вечеру очень сильно испортилась и рейс обратно в Москву пришлось перенести на завтрашнее утро. В этот раз Зинченко был спокоен не только внешне, но и внутри себя. На душе была легкость и чувство умиротворения.В гостиницу, выделенную специально для них, экипаж сто семнадцатого прибыл довольно быстро. Персонал вошел в положение ребят и быстро разместил всех по номерам. Леонида Саввича и Шмельнова поселили в соседних комнатах. Первым делом, войдя в номер, командир осмотрелся, положил сумку и отправился на балкон. Как всегда, сначала Леонид Саввич посмотрел на небо, где еще были видны полосы от пролетавших недавно самолетов. Было понятно, что рейс перенесли не просто так, и совсем скоро начнется сильный дождь, а возможно и гроза. Зинченко не стал долго стоять и через несколько минут зашел обратно в комнату. Было еще не очень поздно, и сразу после того как Леонид разобрался с вещами, он отправился на первый этаж. Там было небольшое кафе для постояльцев, где можно было хорошо и довольно недорого поесть. Но Зинченко был не голоден, просто не хотел оставаться один. Ему не нужно было какого-то особого повода. Для остальных он просто решил пройтись и попить кофе. Проходя по коридору, Леонид Саввич ни о чем не думал, пока тишину не нарушил Андрей:— Леонид Саввич, а вы куда?—Не хочу в номере сидеть, решил прогуляться. Там внизу вроде бы кафе есть..., — не успел договорить командир.— Так давайте вместе сходим. Вместе веселее!— Ну пошли, весельчак, раз так хочешь.В кафе, которое называлось "Сокол", почти никого не было, и мужчины заняли понравившееся место у окна. Дождь набирал обороты, и на окошке уже нельзя было найти сухого места. С одной стороны командиру нравилась такая погода, дома было как-то уютно в такие времена, отменялись полеты. Но с другой стороны, эти самые полеты и приносили Зинченко радость, разбавляли уже обыденную семейную жизнь. Ведь всю жизнь он мечтал покорять небеса, оставлять на небе напоминания о себе. Для маленького Лёни профессия летчик была самой лучшей. Он восхищался людьми, которые смогли исполнить свою мечту. Которые выбрали самую красивую профессию на свете. В детстве он выходил во двор, и когда видел пролетающий над ним самолет думал: "Вот сейчас какой-то очень счастливый человек пролетает надо мной и даже не знает этого. Ведь может когда-нибудь и я буду также разрезать облака и пролетать над таким же мальчиком как и я, а он будет на земле смотреть на меня с таким же восхищением...."— Во сколько завтра вылет?— В одиннадцать должен, если не перенесут, — ответил Андрею командир.— Может тогда по маленькой? Чего кофе давиться, он и в самолете есть... Да и повод найдется.Зинченко одобрительно качнул головой, на что бортпроводник улыбнулся и быстро пошагал к стойке.— Леонид Саввич, а что у вас со стажером то? Выйдет?— Да даже не знаю, он парень-то толковый, только любопытный больно.— Ну любопытство в каждом из нас имеется. В ком-то в малых количествах, а в ком-то с перебором.— Ну боюсь, Шмельнову больше подходит второй вариант. Да, ладно, женщины мы что ли, сидеть сплетничать, расскажи-ка лучше как у вас там с Викой дела обстоят, — спросил Зинченко и допил содержимое стакана.— Да, как-как, жениться вроде собираемся.— Ну-у-у, свадьба — это хорошо. А когда не думали еще?— Она предлагает как можно скорее, да и я вроде не против. Только ЗАГС говорит, что расписать нас могут только через месяц... два, не раньше. А там сами понимаете, и погода уже не та и...— Ну ясно все с вами, как обычно в общем.— Ну да, непутевые мы какие-то.— Какие ж вы непутевые, столько всего вместе пережили. Да вы уже как муж с женой, даже больше. Только штампов нет, вот и все.— Это да, — закончил Андрей, — бармен, еще по одной.Они еще долго так просидели, перебирая сначала одни, а потом другие темы. Вечер уже приближался, а мужчины и не торопились возвращаться в номера. Людей в кафе становилось все меньше, а Зинченко и Андрей только "вошли во вкус". Оба знали границы и поэтому за весь вечер выпили не более двух стаканов.— Леонид Саввич, а Гущин-то там как? Я ему звонил. А он то трубку не берет, то вне зоны.— Выходить вроде собирался, но я ему сказал, чтобы долечивался еще. Вот видимо послушался совета.— Ну-у, узнаю Леху.— Это же Гущин, он и больной побежит в самолет. А мне это надо? Ну ладно, идти бы пора, надо выспаться, а-то будешь завтра это же самое кофе приносить сонный. Пошли.Они оставили деньги и направились к лифту.— О, Леонид Саввич, а я вас везде ищу,— сказала Вика, — вас там стажер ваш, как его.. Шмельнов вроде бы, срочно хочет увидеть.Командир посмотрел на Андрея, словно показывая, что не удивлен сказанному. Сказал Вике спасибо и оставил пару.— Ты что тут вытворяешь?— А что не так-то? Просто выпить решил немного, тем более с командиром.— Тем более с командиром, — передразнивая, произнесла Вика, — пошли уже.Тем временем Зинченко, по пути к номеру Шмельнова все думал, что же опять случилось у стажера. Подходя к двери командир перебрал все возможные, как ему казалось, варианты, но то, что он услышал, даже и не мог подумать.— Леонид Саввич, у вас тут телефон звонил, раз десять наверно, может пилот ваш...второй,— брякнул Шмельнов.Внутри у командира творилось что-то непонятное, все эти чувства в перемешку с алкоголем давали странный осадок. Что-то говорило о том, что нужно просто сказать спасибо и уйти в свой номер, а что-то другое кричало со всей силой, что надо вспомнить первый разговор, и в этот раз возможно полностью во всем разобраться. Но Зинченко принял все-таки первую сторону и пошел в свой номер.Леонид Саввич думал, что Шмельнов уже зациклился и кроме своей начальной теории ничего не думает. Хоть извинился и сказал, что все выдумал. И звонил совершенно не Гущин, а может быть кто-то по работе. Ну или в совсем крайнем случае Ира.Но в этот раз не прав оказался сам Зинченко. Все десять раз звонил и правда Алексей. В какой-то момент Зинченко заволновался и начал скоропалительно набирать номер. В это время он винил себя, что все это время пил вместе с Андреем и даже не удосужился взять с собой телефон. А если и правда что-то случилось, ведь Зинченко себе этого бы никогда не простит. Но к счастью Гущин почти мгновенно взял трубку, и, надо сказать, на радость или наоборот, он был достаточно весел.— Леша, что случилось?Гущин был немного смущен, таким тоном командира. В его голосе звучали страх, взволнованность, забота и... любовь.— Все в порядке, Леонид Саввич, просто не мог до вас дозвониться. У вас же рейс отменили вот и хотел поговорить.— Гущин, блин, я уж подумал ты там...После этих слов Зинченко будто вернулся назад и как ни в чем не бывало начал рассказывать Гущину что, да как.Под конец Леонид Саввич раздобрел, видимо алкоголь все-таки давал результаты, и очень мило закончил беседу, пожелав Гущину сладких снов.После этого Зинченко отправился в душ, где провел минут двадцать, и во всем чистом улегся в кровать. Он буквально сразу же заснул, почти ни о чем не думая, что честно говоря было для него на редкость странно...Утром Зинченко проснулся и первым же делом позвонил в аэропорт, убедиться в том, что рейс сегодня не будет снова перенесен. К счастью, полет должен был состояться по плану. И Зинченко отправился в душ. В это время остальной экипаж еще спал в своих номерах, потому как времени до отъезда было достаточно. Выйдя из ванной, Леонид Саввич начал спокойно собирать сумку. На что ушло не более пяти минут. Зинченко всегда был собран и не имел привычки разбрасывать вещи, как например, Гущин. Гущин, Леша, Алексей, стажер, уже второй пилот Алексей Игоревич Гущин. Не желая признаваться самому себе, мысли Зинченко постоянно занимал именно этот человек. Может быть если его роль в жизни командира была бы меньше, может Зинченко и не вспоминал его каждую минуту. Леонид Саввич уже несколько дней, сразу после разговора со Шмельновым пытался как-то понять, разобраться в его отношениях с Гущиным. Его что-то смущало. Что-то было не так, и Зинченко это понимал. Как во время полета он смотрел на мертвую хватку рук Алексея за штурвал. На пронизывающий взгляд второго пилота, который, казалось, раздвигал в небе облака. На то, какая каждый раз у него улыбка, когда Зинченко разрешал ему взлет или посадку.Но Командир отгонял всяческие мысли, и успокаивал себя тем что, это просто восхищение мастерством молодого пилота и его очень близкого друга, которого у Зинченко никогда не было. Командир должен был сосредоточиться, но его пилот все никак не покидал мысли. Казалось, Гущин специально поселился у Зинченко в голове, чтобы каждый раз напоминать ему и давать повод хорошенько подумать о них.Время уже подходило к восьми, и Леонид Саввич решил пойти к экипажу и если надо, то разбудить тех, кто все еще спит. Но эти планы изменил неожиданный стук в дверь и голос Шмельнова. Зинченко не торопясь пошел открывать дверь.— Доброе утро, Леонид Саввич!— Доброе, вы чего-то хотели?— Я хотел уточнить, когда едем в аэропорт, — произнес Павел, и невзначай провел головой, будто намекая Зинченко, что не мешало бы пройти в комнату.— Ах, ну да, проходите, чего в дверях разговаривать.На лице Шмельнова образовалась специфическая улыбка, от которой Зинченко становилось всегда немного не по себе. Павел был рад, будто маленький ребенок, которому разрешили какую-нибудь шалость, и быстро протиснулся в комнату.— Я смотрю вы уже собрались. Быстро. — Рейс не отменили, и сегодня, как и было запланировано полетим в одиннадцать. До аэропорта несколько километров, я думаю нужно будет выехать часов в девять. Я хотел сейчас пойти к ребятам, вдруг кто-то еще не проснулся, — не обращая внимания на слова стажера продолжил Зинченко.— А давайте я с вами.— А разве вам не надо самому собираться?— Это я мигом!— Ну тогда через десять минут в коридоре. Я пойду к Вике с Андреем, а вы к девочкам.— Хорошо, я побежал.После всей это истории Шмельнов стал более навязчивым. И каждую свободную минуту пытался быть с командиром. Честно говоря, Зинченко уже стал думать, что свои предположения про него и Гущина Шмельнов вообразил из своих потаенных желаний. Но с другой стороны, это могла быть чистая фальшь, и Шмельнов просто благодаря таким действиям хотел побыстрее пойти по карьерной лестнице.Время уже приближалось к назначенному на вылет, и экипаж сто семнадцатого уже сидел на своих рабочих местах. Вика, Андрей в салоне, а Зинченко и Шмельнов в кабине проверяли документации и общую работу самолета. В этот раз все прошло без особых эксцессов, и в назначенное время самолет прибыл в московский аэропорт.— Ну, я думаю сегодня у нас с вами был действительно крайний полет, и с завтрашнего дня вас перенаправят к другому инструктору,—сказал Леонид Саввич стажеру после посадки.— Вы правы, скорее всего так и будет. Но честно сказать, я бы очень хотел остаться летать с вами.— Я все понимаю, но увы поделать ничего не могу. Так, что удачи вам в дальнейшем и постижение новых высот. Во всех смыслах. Был рад работе с вами, но если быть совсем откровенным, не с самого первого полета. Я думаю вы и сами все понимаете. Ну, что же, — вздохнул Зинченко,— может быть еще слетаем вместе.Мужчины пожали друг другу руки и покинули самолет. До аэропорта они шли отдельно. Шмельнов пошел сначала на парковку, а Зинченко сразу же отправился сделать отчет о полете, попрощаться с коллегами и поехать
