Язык веера

Лу невесомо проходится кончиками пальцев по струящейся ткани, редко цепляясь за вышивку бисером, которой испещрен подол её платья — очень яркого, будоражащего красного цвета, с элегантным корсетом и струящейся юбкой, подобранной кверху, чтобы продемонстрировать пышную фрипон. Ткань играет багровыми переливами, деликатно обрамляет и подчеркивает достоинства девушки. Лу, несомненно, чувствует себя уверенно в нём, даже рассматривает отражение в зеркале пристальнее обычного, словно не может остановиться. Немного подумав, чуть приспускает с плеч рукава, оголяя тонкие изгибы ключиц, оценивает, но будто бы испугавшись своего умысла, возвращает всё на исходную позицию. Не та деталь, компонент — слишком откровенно с намёком на разрушение таинственности, вплетенной золотой нитью в сегодняшний наряд Рид.

Не стоит. Лу мысленно останавливает себя, отводит взгляд от зеркала, перемещается ближе к кровати, где чинно дожидался своего часа главный аксессуар к её образу на грядущий светский раут. Кто-то знатно постарался и нашел в бутиках Нью-Пари даже несколько вариантов на выбор: с пастельно-розовой гардой и экраном с голубыми цветами, томный алый с россыпью золотых нитей, исключительно бамбуковый приятного древесного оттенка. Честно признаться, Лу впервые видит такое разнообразие вееров и раньше даже не могла представить, что в современном мире, где все уже давно предали устаревшие вентиляторы и ушли к кондиционерам, можно их встретить. В доштормовое время на самом деле было много чего интересного, и иногда девушка-псионик интересуется предметами из быта людей той эпохи, поэтому знает, что веер использовали в тёплое время года, спасаясь от знойной жары. А ещё девушки часто любили их брать с собой на бал, будто бы вместо сумочки.

Предстоящее мероприятие должно проходить в духе Барокко — эпохи, которую незабываемо описывали поэты и изображали художники того времени. То немногое, что осталось на память нынешним поколениям — чудом уцелевшие картины, ветхие бумажные книги, их идеи и описания, — становится тематикой для вечеров, которые иногда устраивает высшее общество как дань уважения предкам. В обязанности личной охраны, в большей степени именно сопровождающих в такие места Приора Инквизиции, обязательно входит осведомленность и хотя бы поверхностная увлечённость тематикой раута, желанным гостем которого всегда становится Иво Мартен. Конечно, свита из двух псиоников не так востребована и интересна публике, как их начальство, но чем Единый не шутит, иногда вечер может совсем вяло набирать обороты, от скуки гости начинают беседу и с ними. Чаще всего вопросы летят каверзного характера, балансирующие на грани высмеивания, а ответы на них не должны выставить Приора в дурном свете. Лу прекрасно понимает это и старается лишний раз прикусить язык, с которого так и желает сорваться термитовский диалект.