Всего лишь интервью?

27. Сказка, обернувшаяся кошмаром

Я не унижусь пред тобою;
Ни твой привет, ни твой укор
Не властны над моей душою.
Знай: мы чужие с этих пор...

Юля воспользовалась перерывом, вышла в коридор и позвонила Вите. В этот момент она так наступала на горло своей гордости, что она уже задыхалась и собиралась покинуть Юлю навсегда.

— Алло, — сказала Юля таким тоном, с которым говорят с знакомыми, коллегами, но никак не возлюбленным.

Витя, которого обрабатывала медсестра, зажмурился. Он даже не подозревал, как скучает по простому «алло» от Юлии... На душе стало так тепло и хорошо, что боль от ран и побоев притупилась на время.

— Пчёлкин, почему молчишь? Или я не туда позвонила?

— Юль, я... Всё нормально, ты по адресу. Как дела?

— Дела отлично. Ты живой или подыхаешь?

— Юль, не будь такой грубой, пожалуйста. Мне и так херово. Я живой, пальто порвали, суки... Могилы рыть заставили. Я думал, последний понедельник на свете живу. Сижу, лечат меня, — Пчёла повернулся к Белому и Космосу. Белый быстро сказал другу:

— Попроси Юлю приехать. Ты же хочешь этого.

Пчёлкин, закрыв трубку ладонью, ответил:

— Она не поедет.

— Спорим на косарь, что поедет? — Заявил Белый, потирая подбородок пальцами.

— Спорим, что не поедет, — Пчёлкин пожал руку Белому. Азарт оказался сильнее, и он попросил уже спокойно:

— Я хочу тебя увидеть. Ну и не только увидеть. Пожалуйста, заедь ко мне, ладно?

— Нет, пошёл ты к чёрту! Знаешь, что? Я позвонила тебе чисто из человечности, а ты уже тут оставляешь свои намёки! — ... Сказала бы Юля, если бы не сердечко, которое затрепетало от одной мысли, что она вновь увидит Витю. Да и Фролова догадывалась, как сейчас плохо Пчёлкину. Её образ подействует на раны быстрее любой перекиси. Поэтому Юле пришлось сдаться:

— Да, я приеду.

Пчёлкин сбросил звонок, чтобы заорать от восторга. Пчёла бы даже по комнате попрыгал, и плевать, что болит. Юля будет с ним, пускай и ненадолго. Может быть, они помирятся.

— Всё замечательно, Пчёлкин, но косарь ты просрал, — напомнил Белый, протягивая руку, в которую Пчёла положил купюру.