Опаленные мечты/7

глава 10

Чуть приоткрыв окно и убедившись, что меня не видно за занавеской, я подслушиваю разговор, происходящий на подъездной дорожке.
— Я мог умереть, Нино! — кричит Рокко. — Если бы бомба взорвалась на десять секунд раньше, меня бы уже не было! У меня на подъезде чертова воронка.
— Я попрошу проверить машину. Может, техники что-нибудь найдут. Нино — глава службы безопасности дона — подходит к машине Рокко или к тому, что от нее осталось, и упирает руки в бока. — Черт.
— Я думаю, это тот словенский ублюдок. Драго, — говорит Рокко.
— Ты имеешь в виду серба.
— Да плевать. Несколько дней назад у нас была стычка, а потом стрельба. Это расплата.
— Кто первый выстрелил? — спрашивает Нино.
— Я. Этот высокомерный засранец отказался иметь со мной дело! Я должен был доказать свою правоту.
Нино щипает себя за переносицу.
— Босу не понравится, как ты с этим справился, Рокко. На твоем месте я бы держался подальше от посторонних глаз.
— Это они начали!
— Я позвоню Драго и попытаюсь его образумить.
— Когда вернется Артуро? Мне нужно заниматься своими делами. Наши строительные проекты отстают от графика, а сроки приобретения недвижимости дышат мне в затылок. У меня нет времени разбираться с сумасшедшими, с которыми он сотрудничает.
— Без понятия. О его сестре по-прежнему ничего не известно. Он сходит с ума. — Нино вздыхает и направляется к своей машине. — Сегодня кто-нибудь приедет за обломками.
Я отхожу от окна и иду в ванную комнату, чтобы принять душ. Как всегда, я оставляю дверь в ванную открытой, чтобы не чувствовать себя так, будто стены смыкаются вокруг меня. Справиться с душевой кабинкой достаточно сложно, но, по крайней мере, стеклянные стенки помогают мне сдерживать тревогу. Когда они не сильно запотевают.
Запах дыма и горелой пластмассы проник во все уголки дома, отчего я почувствовала себя грязной и больной. Окна первого этажа пришлось забаррикадировать, их сейчас заменяют. Они разбились вдребезги от взрыва. В момент, когда это произошло, я проснулась в ужасе. Подбежала к окну и увидела пламя, поглощающее машину. На краткий миг мне показалось, что Рокко был внутри машины. И испытала облегчение.
Выключив воду и выйдя из душевой кабинки, обнаружила, что Рокко стоит в дверном проеме. На его лице застыло злобное выражение, словно он готов свернуть мне шею просто ради удовольствия. Я делаю шаг назад и прижимаюсь голой к холодной кафельной стене.
— Друзья моего отца хотели узнать, почему моя жена так быстро ушла вчера вечером, — говорит он и делает шаг в ванную. — Один из них спросил, может быть, тебе не нравится их присутствие. Или мое, если уж на то пошло. Это правда?
— Нет, — выдыхаю я.
— Но мне так показалось. — Он обхватывает меня за плечо. — У меня очень плохое настроение, bellissima. Следи за своим поведением, иначе результат тебе не понравится.
— Непременно. — Я киваю.
— Конечно, ты так и сделаешь. — Другой рукой он достает из-за пояса брюк пистолет и целится в лампу на потолке. Выстрел гулко отдается в маленьком помещении, и светильник разбивается вдребезги, осыпаясь сверху осколками и окутывая ванную комнату полумраком.
— Нет, — шепчу я.
— Да. — Зловещая улыбка расплывается по лицу Рокко, и он выходит из комнаты, закрывая за собой дверь. Темнота окутывает меня.
Я вскакиваю на ноги и вслепую бегу к двери. Как только нащупываю ручку, в ушах раздается звук поворачивающегося замка.
— Рокко! — кричу я, чувствуя, как в груди нарастает паника. — Пожалуйста! Пожалуйста, не надо!
Ответа нет. Лишь удаляющееся хихиканье.
Закрываю глаза и опускаюсь на пол, пытаясь взять дыхание под контроль. В самом начале нашего брака я не была такой уж послушной. В первый раз, когда Рокко запер меня в шкафу и выключил свет, я послала его на хрен. Я села на пол, ожидая, что он вернется. Проходили минуты. Потом часы. Я начала что-то слышать. Возможно, это был просто шум снизу, но мне казалось, что он находится прямо здесь. Рядом со мной. Хотя никогда не боялась темноты — даже в детстве, — оказаться в этом маленьком темном пространстве и слышать вокруг себя странные звуки было страшно. Когда на следующее утро Рокко наконец выпустил меня, я была близка к тому, чтобы сойти с ума. С тех пор он делал это еще дважды, каждый раз, когда был особенно недоволен моим поведением. Это привело меня в ужас, и возникла моя клаустрофобия.
Я начинаю дрожать всем телом — то ли от нарастающей паники, то ли от быстро остывающих плиток пола подо мной, не знаю. Возможно, и то, и другое. С меня все еще капает вода после душа, и воздух вокруг меня становится прохладным. Мышцы затекли, и я не могу заставить себя встать и поискать полотенце. Терпеть побои гораздо легче, чем это. Я обхватываю себя руками и опускаю голову на колени.
И жалею, что не сохранила пальто Алессандро. Мысль о том, чтобы завернуться в него, заставляет меня чувствовать себя немного менее холодно. Не знаю, почему я все время думаю о нем. Жизнь с Рокко заставила меня презирать мужчин вообще.
Когда я мечтаю о возможности встретить кого-то нового, если мне удастся сбежать от мужа, в горле возникает тошнотворное чувство. До жизни с Рокко размышления о партнере обычно сводились к таким вопросам как, будут ли нам нравиться одни и те же вещи? А что, если наши музыкальные вкусы слишком сильно отличаются? Я рано встаю, а что если он предпочитает поспать? Такая вот ерунда. Тогда это не казалось ерундой. А сейчас? Теперь первое, о чем думаю, это о том, будет ли он тоже бить меня?
После первых ударов Рокко я стала обращать внимание на окружающие меня пары. Время от времени замечала еле уловимые признаки того, что внешне идеальный брак был совсем не таким. Как и мой.
Закрыв глаза, представляю, как Алессандро сидит рядом со мной, его рука держит мою.
— Семьдесят три, — шепчу я.
Странно говорить вслух, когда никого нет рядом, и мой голос звучит слабо сквозь стучащие зубы.
— Семьдесят один, — продолжаю я. — Шестьдесят девять. Шестьдесят семь. Шестьдесят…
* * *
Раздается щелчок замка, и дверь открывается. Я поднимаю голову и, прищурившись, смотрю на Рокко. Свет, льющийся из спальни, очерчивает его фигуру, делая ее еще более грозной. На мгновение мне кажется, что я нахожусь у ворот ада, а выход из него преграждает Цербер.
— Одевайся, — огрызается он. — Я ужинаю с коллегой и беру тебя с собой.
Я гляжу ему вслед и, услышав, как закрывается дверь спальни, поднимаюсь со своего места в углу ванной. Тысячи иголок пронзают мои ноги, когда тащусь к комоду, стоящему у кровати. На нем стоят белые витиеватые часы, показывающие, что сейчас два часа дня. Он продержал меня в ванной, как мне показалось, несколько дней, но прошло всего шесть часов.
Я надеваю лифчик и трусы и смотрю на свое отражение в зеркале. Надо бы пронести в ванную и в шкаф отвертку или другой инструмент и спрятать их где-нибудь, чтобы в следующий раз, когда Рокко закроет меня, я могла попытаться разобрать замок. До сегодняшнего дня эта идея не приходила мне в голову. Все это время Рокко как будто удавалось не только победить мое тело и разум, но и чувство собственного достоинства. Я перестала бороться с ним и позволила ему сделать из меня послушную собаку. Бросив последний взгляд в зеркало, разворачиваюсь и ухожу в гардеробную.
Когда спускаюсь вниз, Рокко с отвращением смотрит на мою черную блузку со скромным вырезом, но его губы расширяются в улыбке, когда замечает короткую красную юбку, которая едва прикрывает мою задницу.
— Мы опоздаем. — Он хватает меня за руку и тащит к входной двери.
Мы выходим из дома, и я растерянно моргаю. На подъездной дорожке припаркованы четыре машины, возле одной из них стоит начальник первой смены охраны. Рядом арендованная машина — видимо, она приехала, пока я сидела взаперти, — и еще две машины сзади. Рокко редко берет с собой телохранителей на встречи. Большинство из них проходят с людьми, не вовлеченными в незаконную деятельность. Единственная постоянная охрана была приставлена ко мне, и это не имело никакого отношения к его заботе о моем благополучии.
Я перевожу взгляд на стоящий сзади внедорожник и сидящего за рулем мужчину. Сердце учащенно забилось, как и каждый раз, когда вижу Алессандро. Он в солнцезащитных очках-авиаторах и, кажется, смотрит прямо перед собой, но я чувствую его взгляд на себе.
— Садись, — огрызается Рокко и усаживает меня на пассажирское сиденье арендованного автомобиля.
Машина перед нами оживленно урчит и направляется к воротам. Рокко заводит машину и едет следом. Я смотрю в боковое зеркало и замечаю две последние машины позади нас. Вся ситуация напоминает сцену из кинофильма — президентский кортеж при отъезде из резиденции.
— Что происходит? — спрашиваю я.
— Кто-то пытается меня убить, вот что происходит, — рявкает Рокко.
Я достаю из сумочки солнцезащитные очки и надвигаю их на лицо, исподтишка наблюдая за Рокко. На первый взгляд, он выглядит рассерженным. Его челюсть стиснута, а лицо омрачает хмурый взгляд. Но присматриваюсь и подмечаю детали. Его взгляд то и дело устремляется на зеркало заднего вида и по сторонам. Бисеринки пота, собравшиеся вдоль линии роста волос. И, наконец, его дыхание, учащенное по сравнению с обычным.
Улыбка угрожающе тянется к моим губам, и мне едва удается ее скрыть. Рокко Пизано, человек, который утверждает, что у него самые большие яйца в мире, напуган до смерти.
* * *
Гул нескольких десятков одновременно разговаривающих людей. Смех. Звяканье столовых приборов о тарелки.
Любой звук оставляет в висках маленькую дырку. Я подношу вилку ко рту, но есть не хочется. Горло болит, и несмотря на то, что комната хорошо отапливается, мне холодно.
— Равенна, с тобой все в порядке?
Я поднимаю глаза и фальшиво улыбаюсь женщине, сидящей слева от меня. Рокко познакомил меня с ней и ее мужем, когда мы приехали в ресторан, но не могу вспомнить ее имени.
— Кажется, я заболела, — отвечаю.
— О, мне так жаль, милая. — Она смотрит в сторону Рокко, который увлеченно обсуждает с ее мужем вопросы недвижимости. — Рокко, Равенна плохо себя чувствует. Может, тебе стоит отвезти ее домой?
— Ах? — Рокко наклоняет голову и буравит меня взглядом. — Ты заболела, bellissima?
— Нет. — Я быстро качаю головой. — Я в порядке.
— Уверена? Может, тебе стоит вернуться домой и немного отдохнуть? — Он наклоняется в сторону, прижимаясь губами к моему уху, и шепчет: — У меня сегодня большая игра. Убедись, что ты готова, когда я вернусь домой утром.
По спине пробегает дрожь.
Рокко часто играет в покер. Обычно он играет в «Луиджи» с другими людьми из «Коза Ностры», но эта игра не кажется ему достаточно увлекательной. Они просто поддерживают его зависимость. Однако каждые три месяца в одном из неизвестных мест за городом проводится турнир по покеру, и Рокко просто одержим этой игрой.
Игра проводится только по приглашениям, и участвующие в ней игроки скрыты. Их личности и присутствие держатся в секрете даже от конкурентов, но Рокко все равно любит похвастаться этим, особенно перед другими капо. Предыдущий турнир был сразу после нашей свадьбы. Рокко выиграл его, а когда вернулся домой — на адреналине и в полном восторге от самого себя, — разбудил меня глубокой ночью и потребовал, чтобы я умоляла его трахнуть меня. Я плюнула ему в лицо, когда он велел мне раздеться и встать на колени на пол. Он ударил меня с такой силой, что я все равно оказалась там. На следующее утро проснулась от того, что мне пришло сообщение на телефон. Это оказалась фотография крупным планом моей спящей матери с пистолетом, направленным ей в голову. Это была угроза, что случится, если я еще раз посмею ослушаться его.
— Хорошо. — Я встаю, готовая выйти из-за стола.
Рокко, как всегда заботливый муж на публике, тоже встает и машет рукой Алессандро, который ждал у выхода с двумя другими охранниками. Когда Рокко целует меня в щеку, я смотрю на Алессандро, который приближается к нам с убийственным взглядом в глазах. Похоже, он снова стал меня ненавидеть.
— Отвези мою дорогую жену домой, — говорит Рокко и гладит меня по руке, после чего садится обратно.
Алессандро молча следует за мной из ресторана к своему внедорожнику. Он не произносит ни слова, когда заводит машину и выезжает на улицу. Почти час мне удается держать себя в руках, но когда мы сворачиваем на дорогу, ведущую к особняку, в моей груди нарастает тревога.
— Пожалуйста, остановись, — прошу я.
Алессандро тут же сворачивает на обочину. Как только мы припарковались, я выхожу из машины и прислоняюсь спиной к борту. Закрыв глаза, сосредотачиваюсь на глубоком дыхании, стараясь не думать о том, что произойдет, когда Рокко вернется домой.
Я не слышу, как Алессандро подходит к машине. Но это и не важно. Даже с плотно закрытыми глазами чувствую, что он стоит передо мной.
— Знаешь, — говорю я, пока ветер овевает мое лицо, — когда была маленькой, думала, что стану учительницей математики.
— Почему?
— Мне нравятся цифры. И дети. Наверное, так я себя и видела. — Я вздыхаю. — А ты? Где ты себя видел?
Наступает тишина, и потом он отвечает:
— В тюрьме.
В данный момент мне меньше всего хочется улыбаться, но от его ответа я все равно улыбаюсь и кривлю губы.
— Не хочешь рассказать поподробнее?
— Нет.
Конечно, нет. Я обхватываю себя руками, но сомневаюсь, что это из-за холода. Через несколько ударов сердца легкая ласка касается моего лица. Я открываю глаза и вижу, что надо мной склонился Алессандро. Его левая ладонь лежит на машине, рядом с моей головой, а тыльной стороной другой руки он прослеживает линию моей челюсти.
— Что случилось? — спрашивает он.
— Ничего. И все.
— Либо ничего, либо все. Не может быть и того, и другого. — Алессандро смотрит в мои глаза. Спокойно. Загадочно.
— Почему тебя это волнует? Я тебе даже не нравлюсь.
— Я бы сказал, Равенна, что ни «нравится», ни «не нравится» не совсем тот термин в данной ситуации.
Я вскидываю бровь в ответ на его загадочные слова.
— Нет? И что же?
— Что-то дикое. — Его лицо окутано тенью, которая подчеркивает резкие черты его лица.
— Что? — шепчу я.
Алессандро перестает прикасаться к моему лицу. Он опускает голову, пока его губы не оказываются рядом с моими, всего в нескольких дюймах друг от друга.
— Я все еще пытаюсь понять это сам, — отвечает он и прижимается ко мне.
Я бы до смерти испугалась, если бы меня прижал такой большой человек. Если учесть, что моя психика расшатана в результате насилия мужа, то я должна была бы почувствовать угрозу от размеров и силы Алессандро. Но вместо того, чтобы бояться его приближения, я даже хочу стать ближе к нему.
Последний сон вторгается в мое сознание. В мыслях возникает образ того, как он прижимает меня к стене лифта и заставляет кричать от удовольствия. Как это будет? Так ли, как я себе представляю?
— Спрашивай, — говорит он.
— Что спросить?
— Вопрос, который я вижу в твоих глазах.
Я вздрагиваю от тембра его голоса.
— Я хотела бы узнать, будет ли это так же, как в моем сне?
— Что?
— Ты, — шепчу я.
На лице Алессандро что-то мелькает, когда он слышит мои слова, — мимолетная эмоция, которая появляется на секунду и исчезает в следующий момент. Он сжимает челюсти и делает глубокий вдох, стараясь, как мне кажется, сохранить самообладание. Наши лица находятся так близко, что чувствую, как его теплый выдох ласкает мой рот.
Я слегка приподнимаю голову. Кончик моей верхней губы касается его нижней. Это не поцелуй. Всего лишь крошечная ласка, но она поражает меня до глубины души. Я не смею пошевелиться. Даже не дышу.
Мимо проносится автомобиль, его грохот разрушает чары. Алессандро делает шаг назад.
— Нам пора идти, — говорит он. — Мне нужно кое-куда успеть, а я уже опаздываю.
Я киваю и быстро сажусь в машину.