Сладостное забвение |P.M.

Глава 6

Ванесса
Может, поначалу у меня и не было уважительных причин недолюбливать Пэйтона Мурмаера, но после того как мы познакомились, а его пуля прошла в паре сантиметров от моей головы, у меня оказалось достаточно поводов испытывать к нему глубочайшую неприязнь. Не забудьте и про то, что он прострелил руку Тони.
В общем, уже без разницы, что там было в корне всего.
Тони отсутствовал целую ночь. Лишь двадцать минут назад, вернувшись с танцев, я узнала, что брат будет в порядке. Ему пообещали семидесятипятипроцентную вероятность того, что верхняя конечность полностью восстановится.
Кстати, Дженни вызвалась переехать в его квартиру, чтобы помогать. Упомянув это, мама закатила глаза: ей очень не нравилась подруга сына. Ну а я, узнав, что девушка изменила Тони с Пэйтоном, тоже не была уверена, что и думать. Я бы на ее месте уже давным-давно бросила бойфренда – зачем оставаться с кем-то, если не собираешься быть ему верной? Складывалось впечатление, что Дженни от него нужно только одно.
Я сидела на диване, скрестив ноги, и смотрела документальный фильм о гуманитарных кризисах. На мне до сих пор были легинсы и топ с открытым плечом. Я взмокла после танцев. На дворе стоял один из самых жарких летних дней, а Бенито всю дорогу до дома отказывался закрывать окна в машине и включать кондиционер. Он сказал, что ветер творит чудеса с его шевелюрой, однако я так и не смогла остыть.
Я прижала к лицу бутылку с холодной водой.
Входная дверь с грохотом распахнулась, в холле прогремел голос отца. По позвоночнику побежали мурашки: я ощутила чужое присутствие и сообразила, что пришел еще и Пэйтон, даже не успев услышать глубокий и безразличный голос. В животе что-то странно заворочалось.
Я продолжала пялиться в телевизор, но не замечала происходящего на экране, целиком сфокусировавшись на звуках в холле.
Кто-то миновал двойные двери гостиной, затем раздался звонок телефона.
— Ответь, – сказал папа, – я буду у себя.
Воцарилась тишина, и я предположила, что Николас кивнул. Поступь отца постепенно стихла: он шел дальше по коридору.
— Да? – протянул Пэйтон. Двухсекундная пауза, а затем: – Твою мать.
Я напряглась. Тон у Мурмаера был такой, словно он намеревался кого-то немедленно убить. Внезапно я услышала шаги: значит, Пэйтон уже находился в гостиной и приближался ко мне. Прежде чем я успела обернуться, он наклонился через мое плечо и выхватил пульт.
— Эй! – возмутилась я.
Не удостоив меня ответом, он переключил канал. «Срочные новости», сообщала надпись внизу экрана, а светловолосая телеведущая описывала задержание крупной партии наркотиков на границе.
Пэйтон стоял за моей спиной, но настолько близко, что кончики моих собранных в хвост волос касались его живота. Я осторожно оглянулась. Вцепившись в низкую спинку дивана обеими руками, он уставился на экран, игнорируя мое присутствие. Грубо и без какого-либо уважения к чужому личному пространству.
Пульс бился в ушах, а сердце спотыкалось от чего-то похожего на предвкушение. Непроизвольная физиологическая реакция порядком раздражала. Мне не нравился этот мужчина – и неважно, как сильно бьется сердце, но мне неожиданно стало наплевать, насколько было бы неприемлемо сейчас ему дерзить.
— Твои?.. – спокойно спросила я. – Какая жалость.
Он дернул меня за хвост.
— Не нарывайся, – рассеянно пробормотал он низким голосом.
В груди потеплело, как будто я только что сыграла с огнем и не обожглась. Сразу же захотелось попробовать еще раз. Неужели именно так у людей появляется зависимость?
— В доме есть еще семь других телевизоров, Мурмаер.
Он снова дернул меня за хвост, но теперь потянул пряди к себе, чтобы мне пришлось откинуть голову назад и посмотреть на него. Николас прищурился.
— Я начинаю сомневаться, что пресловутая Милашка Абелли вообще существует.
Я сглотнула.
— Ты стрелял в моего брата.
Его кулак… Что? Да, он наматывал на него мой хвост. Раз. Два раза.
Пэйтон опять перевел взгляд на телевизор.
— Тони заслуживал кое-чего похуже.
Этот парень что, собирался смотреть телевизор, держа меня за волосы? Боже. Вероятно, из-за того, что моя голова оказалась наклонена под весьма необычным углом, у меня нарушился кровоток: кислорода в мозг явно поступало недостаточно. А от Пэйтона так приятно пахло мужчиной и мылом, что зрение расфокусировалось.
— Ты не судья и не присяжные, – выдохнула я.
Мурмаер посмотрел на меня.
— Тебя из-за Тони почти грохнули, а ты его защищаешь?
— Он мой брат.
Пэйтон помрачнел.
— Он идиот.
Из коридора донесся мамин возглас, Пэйтон медленно размотал мои волосы и отошел в сторону.
Мать переступила порог гостиной секундой позже.
— Пэйтон, не знала, что ты сегодня нас навестишь! – воскликнула она натянутым голосом. Маме тоже не нравилось, что Мурмаер стрелял в Тони, но она наверняка была в курсе, что обязательно случится нечто подобное, поэтому терпеливо отсиживалась в спальне. – Останешься на обед?
— Мам, я уверена, у него еще полно дел…
— Звучит заманчиво, Селия.
— Замечательно, – сказала мама так, словно имела в виду как раз обратное. До чего же хорошо быть с ней заодно. – Тогда я распоряжусь насчет столовых приборов.
— Спасибо.
Мать вышла из комнаты, и вскоре ее шаги стихли.
— Знаешь, что меня раздражает? – сурово спросил Пэйтон, и сказанное им почему-то вызвало у меня чувство азарта.
Я фыркнула.
— Когда что-либо предполагают или болтают лишнее? – ответила я и продолжила смотреть телевизор, притворяясь, что мне абсолютно все равно.
Но стоило Мурмаеру подойти ко мне поближе, как сердце моментально затрепетало.
Я затаила дыхание, пока он неторопливо клал пульт на мои колени, а потом прошептал мне на ухо:
— Умная девочка.
По шее пробежали мурашки, но Пэйтон уже уходил, напоследок добавив:
— Больше так не делай.
* * *
Солнце палило нещадно. Мне казалось, что если я лягу на плиточный пол во внутреннем дворике, то стану примерно той же прожарки, что и мой стейк.
— В самом деле, Селия, – жаловалась бабуля, – здесь жарче, чем в аду, и кровавое пятно на террасе до сих пор не оттерли.
Я уже переоделась в шорты с высокой талией и короткий топ, обнажавший тонкую полоску живота, однако по спине все равно скатилась капля пота.
— Тебе полезен свежий воздух, – ответила мама.
— Съедобная еда бы тоже не помешала, – пробурчала бабуля, гоняя по тарелке креветки так, словно они еще были живые.
По большей части я не поднимала глаз от своей порции, поскольку Пэйтон сидел напротив меня. На нем не было пиджака, и он закатал рукава рубашки. Я оказалась права. Чернильный узор начинался от запястья и змеился до самого верха. Мне редко встречались мужчины с татуировками, по крайней мере, настолько заметными. Из всего орнамента я смогла разобрать только туз пик, вытатуированный с тыльной стороны предплечья. Вероятно, Мурмаер сроднился с прозвищем Туз, которым его, насколько я знала, окрестили. Ну да, возможно, я успела прочитать о Пэйтоне несколько интернет-статей.
Он сидел рядом с Адрианой, причем оба они вели себя непринужденно. Моя сестра даже одарила жениха укоризненным взглядом, потому что он уперся в ее ногу коленом. Странно представлять их парой, но я уже видела, как они общались, что в принципе являлось достижением. Кажется, даже Мистера Кролика упомянули. Раньше я считала, что они друг другу совершенно не подходят, но начинала сомневаться в этом предположении.
Родители что-то обсуждали, бабуля ковырялась в тарелке, и тут Адриана выпалила:
— Это называется мэнспрединг.
Пэйтон взглянул на невесту.
— Что?
— Мэнспрединг. То, как ты сидишь.
Он не ответил, но откинулся назад, положил руку на спинку стула Адрианы и еще шире раздвинул ноги, устраиваясь поудобнее.
Сестра помрачнела.
Ладно, наверное, я поторопилась рассуждать о том, насколько они друг другу подходят.
— Знаешь, Пэйтон, – начала бабуля, – я совсем тебя не виню, что ты подстрелил Тони. Парень давно нарывался, а его отец вообще ничего не делал.
Папа, явно обративший внимание на разговор, хмыкнул.
— Мальчишка расколотил мне четыре вазы. Не знаю, что бы я с ним сделала, если бы он выстрелил в еще одну, – добавила бабуля, словно это было самой жуткой вещью, когда-либо совершенной Тони.
— Рад слышать, – протянул Пэйтон.
Мама бросила на нее хмурый взгляд, а бабушка торжествующе улыбнулась, уставившись в тарелку. Ну а я твердо решила, что никогда не буду жить в одном доме со свекровью.
Я нерешительно прикусила губу. Я терпеливо ждала, когда смогу задать отцу вопрос, и момент казался вполне приемлемым. Папа всегда проще в чем-то убедить в присутствии других людей, возможно, он боялся показаться тираном.
Вот уже полгода я никуда не выходила из дома, не считая занятий танцами. Ну не мог же отец наказывать меня вечно?
— Папа, – проговорила я, – у одного из танцоров в студии в ближайшее воскресенье намечается вечеринка по случаю нашего летнего выступления. Я хотела спросить, можно ли мне пойти…
— Вечеринка будет у какой-то девочки? – спросил он.
Я поежилась под пронзительным отцовским взглядом.
— Вообще-то… его зовут Тайлер.
Бабуля фыркнула.
— С каких пор тебе нравятся бета-самцы, Ванесса?
Я осуждающе покосилась на нее, чтобы бабуля не подавала отцу неправильные идеи.
Пока папа размышлял, за столом воцарилась тишина. Я нервно сглотнула, щеки горели под взглядом Пэйтона.
Папа сделал глоток вина и поставил стакан на скатерть.
— Адрес места и информация о хозяине. И Бенито поедет с тобой.
Я выдохнула. Неужели меня помиловали? Грудь сдавило чувством вины: ведь я совсем не заслуживала прощения.
— Спасибо, папа.
— Пойду-ка я в дом, пока совсем не растаяла, – сказала бабуля, вставая из-за стола. – Худший день для того, чтобы обедать на улице, Селия. Не знаю, чем ты думала.