тридцатого февраля.

3.

Joji — slow dancing in the dark
Arctic Monkeys — Do I wanna know(acoustic)

Тогда всё и началось. Любовь не с первого взгляда, но на всю жизнь. Тэхён криво ухмыляется. Прямо как в сопливых дорамах про любовь. Действительно, любовь до конца его дней.
Тэхён чувствует себя почти хорошо, сидя в этой заполненной цветами и кровью комнате. Далеко не так хорошо, как тогда вместе с Чонгуком под первым снегом, но все же лучше, чем полчаса назад. В груди лишь отголоски жгучей боли, но это терпимо. Он слышал об этом — последние минуты перед смертью, когда человеку становится безумно хорошо, он ощущает себя здоровым, врачи ликуют, а затем его сердце останавливается.
Такой последний подарок от бога – обманчивые минуты, чтобы признаться жизни в любви.
Вдыхает металлический запах цветов и закусывает нижнюю губу до боли. Не было никакого бога. Чертов бог не допустил бы, чтобы люди умирали из-за любви. Это же буквально противоречит всему, что он слышал о боге. А, впрочем, какая разница умирает он из-за бога или случайного стечения обстоятельств. Он умирает.
Тэхён любил жизнь, в редкие её моменты. Он любит её и сейчас, сидя на пороге смерти, пропитанный кровью и выжатый болью. Тэхён улыбается, чувствуя обволакивающую слабость. Ему не о чем жалеть. Разве только о том, что разбивает маме сердце. Надеюсь, она меня простит.
Ему не о чем жалеть, потому что он был в его жизни, в каждой счастливой минуте. Он создатель всех незабываемых моментов.
В мыслях начинает играть самая прекрасная песня на свете. Он слышал её бесчисленное количество раз, но тот раз сделал её особенной. Самой лучшей. Самой прекрасной.
Я готов умирать.
***
— Бля, я такой пьяный, — Чонгук вываливается из дверного проема, наполняя комнату смехом. Фокусирует взгляд на Тэхёне и смешно играет бровями, — чего такой красивый мужчина и один?
Тэхён прыскает, смотря на него. Он сидит на мягком диване, держит в руках стакан с холодным соджу, разбавленным редбулом. Тэхён не любил вкус алкоголя, но любил его беззаботное расслабленное послевкусие. Чонгук на шатающихся ногах падает на диван рядом с ним и забирает стакан из его рук.
— Эй!
— Не жадничай, я только попробую, — протягивает он и морщится, отдавая соджу обратно Тэхёну. — Зачем ты его разбавил?
— Так вкуснее, — он пожимает плечами и делает глоток сладкого напитка. Замирает, когда Чонгук ложится, укладывая голову на его коленях.
— Так че ты тут сидишь один? — спрашивает Чонгук, а Тэхён не знает куда деть руки. Хочется запустить пальцы в его черные волосы, но он лишь сжимает стакан крепче.
— Да просто устал, там шумно.
— Конечно шумно, это же вечеринка! — он смешно растягивает гласные и цокает языком, прикрывая глаза. — Ничего ты не понимаешь.
Тэхён усмехается, качая головой. Это ты ничего не понимаешь, Чонгук. Он был согласен разделить свое тихое убежище с Чонгуком и только с ним. За дверью играют дурацкие кислотные ремиксы нормальных песен, слышен пьяный смех, а для него весь мир сконцентрировался в подрагивающих ресницах Чонгука. Тогда он еще не знал, что приступ кашля с кровью — ханахаки, а он без пяти минут мертвец. Результаты анализов еще не пришли, а приступов больше не было. Ему было сейчас так хорошо.
— Как думаешь, Мин Су нравится ХванДжун? — спрашивает Чонгук, а Тэхён грустно улыбается, отпивая еще соджу. Между ребер будто кольнули острой иглой. Хоть бы не приступ. Не сейчас.
— Думаю, нет.
— А почему тогда, она так радовалась его подарку? — протягивает Чонгук, открывая глаза и устремляя взгляд в белоснежный потолок. Тэхён на это лишь пожимает плечами, друг вздыхает. — Хотя я могу её понять, на месте Мин Су я бы тоже себя не выбрал.
— Что за бред, Чонгук, — Тэхён закатывает глаза.
Он всегда выбирал Чонгука. Выбрал бы его снова. Хотелось бы ему верить в реинкарнацию и даже тогда, в каждой из жизней, он выбирал бы его снова и снова. Возможно, ему бы повезло хоть раз.
— Не бред, — спокойно возражает Чонгук. — Во мне нет ничего особенного. Умом я не отличаюсь, я не талантливый, и не очень-то красивый… Будь я Мин Су, то выбрал бы кого-нибудь другого. Тебя, например.
Тэхён замирает с соджу во рту. Их взгляды пересекаются и что-то невесомое зависает в воздухе. Недосказанность. Будто даже за дверью выключили музыку, оставив их наедине с этими словами.
Я бы выбрал тебя.
Как пуля с серной кислотой прямо в сердце.
— Черт, да ты самый красивый и талантливый человек, которого я знаю, — лишнее. Это было лишним. Понимает это по тому взгляду, которым одаривает его Чонгук — непонимающий, удивленный и… — Так, — Тэхён берет себя в руки и дергает ногой, убирая его голову со своих колен. Было жизненно необходимо перевести тему, исправить повисшее многозначительное молчание. — Кажется, тебе нужна срочная терапия парочкой шотов. Не спорь со мной, я сын врача, между прочим.
Чонгук тихо посмеивается и встает с дивана. Кажется, он действительно немного протрезвел или не был таким уж пьяным, как показался Тэхёну сначала.
Спрятаться в толпе — как способ убежать от этой недосказанности. Ему хотелось смаковать эти слова и придумывать им свой смысл, но он еще не настолько напился, чтобы не понимать, что это просто слова. Это просто слова от пьяного страдающего от неразделенной любви Чонгука. И ничего больше.
Тэхён смеется, когда одноклассник произносит тост за именинницу и пьет с горла соджу. Это был День Рождения Мин Су, с которой Тэхён неплохо сдружился с первого дня в новой школе. Ему всегда казалось, что она знает о нем намного больше, чем говорит. Взять хотя бы её лукавый взгляд, когда она замечала, как они с Чонгуком перешептываются или смеются с каких-то шуток, которые понимали только они вдвоем. Он был благодарен ей за то, что она не обсуждала этого и тем более не осуждала. Тэхён был уверен, что, если бы он захотел поговорить с ней об этом, она бы поддержала его. Они были настоящими друзьями.
— Тэ, как думаешь, если я предложу сыграть в бутылочку…
— Плохая идея, Чонгук, — Тэхён качает головой, пока друг задумчиво кусает нижнюю губу. Я не вынесу, если ты поцелуешься с кем-то на моих глазах.
— Ладно, — беззаботно пожимает плечами и закидывает свою руку ему на плечо. — Спорим я быстрее выпью три шота подряд, чем ты?
***
Чонгук выиграл, и теперь они нетвердой походкой добирались до дома, пытаясь не сломать себе что-нибудь по пути. Тэхён выпил совсем немного, но свежий воздух будто усилил его опьянение в несколько раз.
Тэхён останавливается и улыбается, поднимая голову в небо и раскидывает руки в стороны. Ему сейчас так хорошо. Ночь будто скрасила их серый город, превратив его во что-то особенное. Он чувствует будто сама жизнь струится по венам. Хотелось раствориться в этом моменте, запомнить каждую его секунду.
— Ты умом тронулся? — Чонгук хихикает, смотря на то, как Тэхён кружится на месте. Он поднимает голову вверх, пытаясь высмотреть то, что видел Тэхён, но видел лишь безликое черное небо.
— Мне сейчас так хорошо, — честно признается Тэхён, растягивая губы в широкой улыбке.
Ему казалось, что тогда, стоя на пустынной улице теплой осенней ночью вместе с Чонгуком, он был самым счастливым человеком на Земле. Не было мыслей о безответной любви или призрачном пугающем будущем. Были они. Только они вдвоем. Чонгук фыркает, чиркает зажигалкой и затягивается сигаретой, присаживаясь на пыльный бордюр. Раз уж Тэхёну так сильно захотелось насладиться моментом, то он хотя бы перекурит.
Тэхён щелкает пальцами и хлопает ладонями по карманам в поиске телефона. Чонгук с сомнением смотрит на него, пока тот что-то сосредоточенно ищет в поисковике. На улице тихо, в окнах жилых домой не горел свет, они будто были одни в этом пустом городе. Когда из динамика раздается мелодичная мелодия, Чонгук хмурится, видя дьявольскую улыбку на лице друга, убирающего телефон в задний карман джинсов.
— О, нет-нет-нет, — Чонгук пытается возразить, когда Тэхён поднимает его с бордюра. — Нужно было на вечеринке танцевать, а не сей…
Сигарета, зажатая между зубами, мешает ему говорить, а Тэхён непреклонен — он уже положил одну свою руку на его талию и закружил в медленном танце. Чонгук закатил глаза и выдохнул дым, иногда Тэхён такой непосредственный.
— Это что Joji?
Тэхён не отвечает, поет вместе с исполнителем, а улыбка не сползает с его лица, несмотря на сигаретный дым из-за которого слезились глаза. Чонгук смеется и сдается, позволяя Тэхену эту маленькую глупость — кружиться вместе с ним в медленном нелепом танце на пустынной, неосвещенной улице и петь. Он всегда так красиво пел. Это обезоруживало.
— На твой голос сейчас все бродячие собаки сбегутся…
— Give me reasons we should be complete// Назови мне причины, по которым мы должны закончить — Тэхён поет громче, смотря прямо в его черные глаза. Как же хорошо, что Чонгук сдал тест по английскому на 5 баллов из 100 и не понимал смысла песни. — You should be with her, I can't compete// Ты должен быть с ней, я не могу конкурировать*…
Улыбка на его лице становится печальной, но он не отстраняется, продолжая напевать песню тише. Он всегда любил эту песню, но сейчас в ней стало слишком много их. Будто каждое слово, произнесенное Тэхёном пропитывалось их атмосферой. Чонгук выбрасывает недокуренную сигарету под ноги и шумно выдыхает. Чонгук прикрывает глаза, внимательно вслушиваясь в каждое слово. От него пахнет виноградным соджу и сигаретами. Я так сильно хочу тебя поцеловать.
— I don't wanna go home//Я не хочу идти домой, — почти шепот, между ними всего пара сантиметров и Чонгук открывает глаза. Во взгляде невысказанный вопрос. Кажется, эту фразу он все-таки перевел. — Can it be one night? // Can you? // Может ли это произойти однажды ночью? Сможешь ли ты.?
— Can you? // А ты? — тихо повторяет Чонгук неожиданно тихим, низким голосом, а у Тэхёна дыхание перехватывает.
И в этот момент время останавливается. Нет никакой улицы, никакой Мин Су, никакой болезни, есть только они вдвоем и печальный голос из динамика телефона. У него такие теплые руки.
Танец становится похож на медленное покачивание, они не улыбаются, смотрят друг на друга пристально. Его зрачки такие широкие. Перед глазами пьяная дымка, а в голове ни одной связной мысли. Его губы так близко. А что, если…
Чонгук медленно выдыхает, языком проводит по сухим губам, и они настолько близко, что Тэхён чувствует его дыхание на своих губах. Его дыхание опаляет, заставляя кожу покрываться мурашками. Пальцы, зажатые в руке Чонгука, подрагивают. Пусть спишет это на холод. Ему еще никогда не было так тепло, как сейчас.
Кажется — да, ему наверняка кажется — что расстояние между ними становится еще меньше. До непозволительного близко. Непозволительно близко для друзей.
Всего одно движение, и он почувствует вкус его губ. Я все испорчу. Пара секунд и то, о чем он мечтал столько времени может стать реальностью. Он меня возненавидит. Чонгук дышит так тяжело, медленно переводит взгляд с его губ на глаза и обратно. Может, сейчас?..
— Эй, вы, блять, я вызываю полицию, выруби свою ебучую колонку!
Рядом с ними с грохотом падает консервная банка и они одновременно отшатываются друг от друга, поднимая голову вверх — недовольный мужчина из окна уже целится в них еще одной банкой.
— Бежим!
— Черт! — ругается Тэхён и бежит за другом.
Вслед им долетают ругательства, а они посмеиваются, чувствуя вскипающий адреналин в венах. Курение сказалось на выносливости и через пару минут Тэхён останавливается, оглядываясь. Поблизости никого не было. Тишина ночи, прерываемая музыкой из динамика его телефона. Чонгук смеется.
— Давно мы ни от кого не убегали, — он улыбается и толкает друга кулаком в плечо. Их атмосфера стерта, будто ничего между ними не было. Будто то, что случилось пару минут назад было очередной фантазией Тэхёна. — Ты совсем дыхалку потерял, кажется, нужно еще несколько ночей побегать.
Тэхён цокает языком и закатывает глаза, пытаясь выровнять дыхание. Он надеялся, что времена, когда им приходилось от кого-то убегать, давно прошли. Смотрит на Чонгука, пытаясь разглядеть чувствовал ли он то же, что и Тэхён пару минут назад? На лице Чонгука дежурная улыбка. Их взгляды пересекаются буквально на пару секунд. Тэхён физически может ощутить проскользнувшую между ними неловкость. Улыбка на лице Чонгука дрогнула, и он пошел вперед, оставляя Тэхёна в смятении позади.
Хорошо, что до дома оставалось буквально двести метров.
***
— Мама на дежурстве, но все равно сильно не шуми, — предупреждает Тэхён, открывая дверь квартиры.
— Ок, босс, — Чонгук салютует ему двумя пальцами и стягивает ботинки. — Как же хочется пить…
— Делай, что хочешь, — Тэхён бросает ключи на столик в прихожей. — Я в душ.
Чонгук говорит ему что-то еще, но он не разбирает слов, захлопывая дверь ванной комнаты. Я почти поцеловал его. Он прижимает ладонь ко рту и прикрывает глаза. Почти поцеловал. Сожаление упущенного момента покрыло его изнутри. Казалось, что еще немного и его стошнит этим горьким сожалением. Нужно было попробовать, попытаться, рискнуть, но он испугался. Как обычно — позволил своим страхам взять над собой верх и пожалел об этом. Наверное, это все к лучшему. Очередное оправдание своей трусости.
Открывает воду в душе, а вся одежда пропахла сигаретами. Его губы были буквально в сантиметре от его. Тэхён тяжело вздыхает и качает головой. К черту. Пусть все будет так, как раньше.
Горячая вода смывает с его кожи въевшийся сигаретный запах, но не смывает сожаления. Ладно, эта сумбурная ночь скоро закончится, а завтра все будет нормально. Ему больше всего на свете хотелось, чтобы ночь не заканчивалась. Переодевается в чистые домашние штаны и свободную футболку и выходит из ванной комнаты, ежась от холода.
Вытирает волосы полотенцем и замирает на пороге своей комнаты. Чонгук лежит на полу в полной темноте, напевая что-то себе под нос. Прислушавшись, Тэхён понимает, что это мотив той песни, под которую они танцевали. В области солнечного сплетения что-то переворачивается от этого осознания.
— Ты чего на полу разлегся?
— Здесь так классно. Прохладно, — он хлопает по пустому месту рядом с собой и смотрит на Тэхёна. — Иди сюда.
Это плохая идея, Чонгук. Тэхён хмурится и делает два неуверенных шага. Зачем ты это делаешь? Вешает влажное полотенце на спинку стула, с волос падают холодные капли, пропитывая ткань футболки. Ладно, мы же просто друзья. У него мурашки бегут по позвоночнику и сердце бешено бьется. Верно? Еще пара мгновений на размышление, и он сдается: медленно опускается на пол и ложится рядом с Чонгуком.
Ему кажется, что сердце колотится так громко, будто в груди землетрясение в 9 баллов минимум. Будто сердце — треклятый ржавый механизм, который запустил пьяный механик впервые за десять лет. Их плечи соприкасаются, и Тэхён не знает куда деть руки, взгляд и что вообще происходит. Лежит, уткнувшись взглядом в потолок и ему кажется, что прошло уже несколько часов. Несколько часов его непонимания и тревоги. Ему кажется, что если он прикоснется к нему, то не остановится. Сгорит синим пламенем в этом касании. Что-то неуловимо изменилось. Что-то неуловимо изменилось между ними и Тэхён понятия не имел, что именно.
— Спой что-нибудь, — тихо просит Чонгук.
У него сердце в груди останавливается, а затем колотится с удвоенной силой где-то в горле. Ты не понимаешь, о чем просишь.
— Что? — шепотом спрашивает Тэхён.
Словно, если они будут говорить громче эта ночь разломиться, пылью стирая то неуловимое что-то между ними.
— Что угодно.
И ему стоило бы тогда отшутиться, сказать что-то колкое, громкое, что-то, что смогло бы стереть наваждение, уничтожить ту тонкую надежду, загоревшуюся внутри. Но он тянется к телефону на столе и трясущимися пальцами пытается открыть плейлист.
Должен был остановиться и выключить телефон. Необходимо было включить веселую раздражающую песню, которая трижды играла на вечеринке у Мин Су и не допустить падения в пропасть.
Чувствуешь ли ты хотя бы долю того, что чувствую я сейчас? Включает плейлист в случайном порядке и тихо выдыхает, прикрывая веки. Нужно было сломать себе пальцы, но переключить её. Швырнуть телефон о стену, но не допустить, чтобы эта мелодия осела на коже. Но Тэхён лишь делает звук немного тише и ложится на пол, соприкасаясь с Чонгуком плечами.
…Are there some aces up your sleeve// Остались ли у тебя козыри в рукаве?
Have you no idea that you're in deep// Есть идеи почему ты так глубоко?..
И в каждой строчке он. В каждой букве он. Тэхён глубоко вдыхает его запах и хочет провалиться в бесконечное забвение, где будет только он и его запах, который не сможет повторить ни одна самая искусная парфюмерная компания. Даже самый гениальный парфюмер не смог бы создать аромат, способный вырастить цветы в легких.
…Do I wanna know//Хочу ли я знать
If this feeling flows both ways// Взаимное ли это чувство?..
Тэхён чувствует его дыхание на своей щеке, он горит, плавится от его взгляда, но глаза Тэхёна устремлены в потолок. Яхочузнать, Чонгук. Хочузнать.
…Baby we both know// Малыш, мы оба знаем
That the nights were mainly made for saying things// Что ночи созданы в основном для того, чтобы говорить вещи,
That you can't say tomorrow day// Которые не получится сказать завтрашним днем…
— Тэхён, — Чонгук зовет его, выдыхает его имя, и он замирает.
Умирает прямо в это мгновение.
Поворачивает голову, их носы соприкасаются. Тэхён пытается найти в себе силы, чтобы задать вопрос, но губы не слушаются. Расстояния между ними не осталось, а его запах заполнил Тэхёна доверху. Каждая клеточка тела, каждый атом пропитались его запахом. Чонгук, во мне уже не осталось меня. Мысли как раскаленное железо.
Между ними неровное дыхание и тысяча невысказанных мыслей. И с каждой секундой между ними все меньше остается их. Это неведомое что-то стирает их, оставляя лишь желание сжечь друг друга в пламени ошибки. Пытаются сопротивляться и оба так отчаянно проигрывают.
Алекс Тернер продолжает петь, а они смотрят друг другу в глаза, чувствуя, что мир рушится.
...It's just I'm constantly on the cusp // Просто я постоянно на грани
Of trying to kiss you// Попытки поцеловать тебя.…
Соприкасаются губами и гибнут — гибнут — в этом поцелуе, врезая друг друга куда-то между третьим и пятым ребром. У Чонгука губы сухие, а у Тэхёна дрожь во всем теле. Робко кладет руку на его грудь, аккуратно, едва касаясь мягкой ткани, и пальцы сотрясаются в унисон с его сердцем.
Если бесконечность можно почувствовать, то Тэхён только что ощутилеё.
У Тэхёна полувсхлип-полустон с губ срывается, когда Чонгук теплую ладонь кладет на его щеку — его пальцы тоже сходятся тремором — языком неуверенно касаясь губ. Тэхён вжимается в него сильнее, а поцелуй все больше похож на опаляющий огонь. Они плавятся, теряясь друг в друге, обжигая друг друга. Медленно ведет руку вниз, задирает краешек мягкой ткани футболки, большим пальцем касается горячей кожи Чонгука, поглаживает её, и он судорожно выдыхает в поцелуе, отстраняется на мгновение, а Тэхён тянется к нему, снова чувствуя его губы. Не сейчас, Чонгук, пожалуйста, не сейчас. Он готов умолять, чтобы чувствовать вкус его губ еще хоть немного.
Чонгук рывком поворачивается, садится на его бедра, нависает на Тэхёном. Встреча взглядов, как бензин в горящий костер. Вылизывает его рот так отчаянно, со всей злостной страстью, вжимая ладонь до боли в ребра Тэхёна, а он умирает, умирает уже третий раз за ночь, чувствуя член Чонгука, упирающийся в его бедро. Руками задирает футболку, холодными пальцами скользит по горячей коже Чонгука, чувствуя, под руками мурашки. И Чонгук отстраняется, рывком стягивает с себя футболку. Мгновение, чтобы насладиться видом его влажных губ и растрепанных волос. Мгновение, чтобы попытаться поверить, что это не очередная фантазия.
Тэхён языком проводит по красным губам, тщетно пытаясь выровнять сбившееся дыхание, а Чонгук гортанно стонет, снова целуя эти невыносимо желанные сейчас губы. Тэхён сдавленно хнычет, когда Чонгук нетерпеливо опускается губами на его шею, неосторожно кусая такую чувствительную кожу. Это так невыносимо приятно.
Тэхён скользит руками по такой горячей коже Чонгука, боится сделать что-то не так. Боится, что, если он сделает что-то не так, Чонгук очнется от этой запретной сладостной дымки и уйдет.
Он этого просто не вынесет.
Закусывает опухшую нижнюю губу и опускает руки ниже, обводит член Чонгука сквозь ткань джинсов и тот замирает, носом уткнувшись в основание его шеи. Дышит так тяжело, а Тэхён прикрывает глаза и бедра приподнимает, трется о него. И, Боже, Чонгук низко стонет, повторяя его движения.
Блять.
Тэхён губу закусывает, чтобы не быть слишком громким. Это просто невыносимо. Чонгук приподнимается, внимательно смотрит на него, не останавливаясь.
— Тэ, — выдыхает Чонгук и кладет ладонь на его щеку. Его голос еще никогда не был таким сексуальным. Тэхён не реагирует и Чонгук замирает. Открывает глаза, а он ухмыляется. — Мне так нравится, как ты стонешь.
Его возбужденный шепот оседает на коже и Тэхён замирает с приоткрытым ртом, не веря, что это не очередной его сон. В следующую секунду он громко стонет, когда Чонгук снова толкается в его пах.
— Да, именно так…
Это просто…ахуеть. Если ты еще что-нибудь скажешь таким голосом, клянусь, я кончу.Чонгук медленно ведет ладонь вниз, задерживается на его шее, слегка сдавливая.
— Блять, — выдыхает Тэхён, языком облизывая губы. — Я не могу. Я так хочу тебя.
Чонгук так развязно ухмыляется и глаз с него не сводит.
— Попроси.
У него в глазах непонимание и Чонгук снова трется о него, Тэхён скулит.
— Что?..
— Скажи, чего ты хочешь, — низким голосом шепчет Чон.
— Я… — выдыхает Тэхён.
Он заходится в приступе кашля. Отталкивает Чонгука и садится, пытаясь хоть немного облегчить ту боль, которая разрезала его трахею. Хватается руками о горло, надрывно кашляя, пытаясь выплюнуть то, что мешает ему дышать.
Это было быстро.
Сплевывает небольшой кровавый сгусток прямо на белый ламинат и судорожно хватает ртом воздух. На ресницах застыли капельки слез, делая мир таким нечетким. Вытирает тыльной стороной ладони губы, отмечая что на коже остается красный след крови, и переводит взгляд на растерянного Чонгука, сидящего в паре метров от него.
У Чонгука обнаженная грудь размеренно поднимается и опускается от тяжелого дыхания. Тэхён чувствует — то, неуловимое что-то между ними рассыпалось как сахарное стекло в дешевых боевиках. Миллионы искусственных осколков.
— Чонгук, — выдыхает Тэхён, а он качает головой, сжимая губы.
— Тебе надо в больницу.
Он видит вихрь эмоций на лице Чонгука, замечает, как он не смотрит ему в глаза. Рыком поднимается с пола, резким движением натягивает на себя футболку и ни одного взгляда в глаза Тэхёну.
— Чонгук, послушай.
— Позвони Джиюн или в скорую. Кашлять кровью — это ненормально, тебе срочно нужно в больницу.
У Тэхёна в груди жжется, а Чонгук пытается сделать вид, что ничего до его кашля не было. Поднимается на ноги и хватает его за руку, рывком поворачивая к себе. Чонгук вырывает руку и наконец смотрит Тэхёну в глаза.
Ему мерзко.
— Серьезно, — Чонгук сглатывает и отводит взгляд, — позвони в больницу.
Он пытается уйти, выходит из его комнаты, а Тэхён понимает, что теперь он не сможет делать вид, что ничего не было. Между ними все изменилось и нельзя от этого тупо убежать.
Тэхён выходит за ним в коридор, а Чонгук уже накинул куртку на плечи.
— Не делай вид, что ничего не было! — у него голос все еще хриплый и он сотрясается от злости.
Чонгук замирает, оглядывается на Тэхёна и качает головой с этим ебаным сожалением в глазах.
— Ты не в себе.
— Да, блять! — Тэхён проводит влажной ладонью по лицу и подходит к нему. — У меня кашель, а не шизофрения. Ты не можешь делать вид, что ничего не произошло. Ты не можешь сейчас просто уйти. Нам нужно поговорить.
— А, ты хочешь поговорить, — Чонгук с неприязнью смотрит ему в глаза и кривит губы. — О чем? О том, что мой лучший друг, которого, как я думал, знал, оказался педиком? О том, что он поцеловал меня? Я не хотел, чтобы так всё вышло.
Тэхён замирает с приоткрытым ртом, качая головой. Он не может говорить этого серьезно.
— Что ты несешь? Не будь ссыклом и признай, что ты тоже хотел этого…
— Я не хотел этого! — Чонгук перебивает его, повышает голос так, что его слова наверняка разносятся на весь подъезд.
— Ты, блять, сидел на мне и говорил, как тебе нравятся мои стоны, что ты блять вообще несешь?!
Все произошло быстро. Тэхён ощутил лишь жгучую боль, опаляющую левую скулу, и уже знакомый привкус крови во рту. Мир покачнулся, а в следующий момент Чонгук уже схватил его за футболку и вжал в стену. Тэхён поморщился от боли в лопатках и зашипел. Смотрит в его горящие от злости глаза и не узнает. Что-то точно изменилось этой ночью. Чонгук никогда не смотрел так на него. Тэхён видел, как Чонгук смотрел так на других, на тех, кто иногда подшучивал над Тэхёном, на тех, кто его по каким-либо причинам раздражал, но на него — никогда.
Левая скула горит огнем, но он не отводит взгляда от черных глаз Чонгука. Еще пару минут назад они целовались, а теперь между ними лишь злость.
— Этого не было, — Чонгук буквально шипит эти слова ему в лицо. — Ничего между нами сегодня не было.
Тэхён кривит губы и медленно качает головой. Какой же ты трус.
Чонгук отпускает его и демонстративно вытирает ладони о брюки. Тэхён с усмешкой закатывает глаза, а сам ощущает, как Чонгук своими словами, своими действиями заколачивает ржавые гвозди ему прямо в грудь.
Он уходит, громко хлопнув дверью, а Тэхён еще несколько секунд стоит, взглядом уткнувшись в закрытую дверь. Медленно опускается на пол и прячет лицо в ладонях.
Я все испортил.
Тогда распустилась первая роза в его груди. Через несколько дней их стало в разы больше.
Через неделю он откашлял первые сиреневые лепестки.