От аэропорта до станции

Ария

- Дрянь! - удар по щеке, - Опять блядствовала.

Я даже не вздрогнула от удара. Настолько к ним привыкла за два года.

Невысокая рыжеволосая женщина передо мной - моя тётя. Она родная сестра моей мамы, и как только я к ней попала, сразу стала объектом насмешек и травли.

- Вся в своего отца! - продолжила она. Вот теперь я почувствовала удар. Щека горела, от тяжёлой руки тёти, но сердце болело куда сильнее, - Вечно шляешься по чужим постелям и никого ни во что не ставишь!

- Замолчи, - не очень громко, - Я говорила тебе, можешь говорить обо мне всё что хочешь, но папу не трогай. Ты не знала его и никогда не пыталась узнать.

Постаравшись протиснуться мимо неё не трогая, я поднялась на второй этаж, а там выше по хлипкой лестнице на чердак.

Маленький чердак под самой крышей вмещающий в себя одну чёртову узкую кровать и маленький комод. Мне даже вещи толком сложить не куда и часть из них до сих пор лежит в сумке. И так уже на протяжении почти полугода.

Не потрудившись снять с себя толстовку и джинсы, я плюхнулась на кровать, всматриваясь в потрескавшийся потолок.

Каждый божий день с тех пор, как тётя Сидни и её муж Геворг переехали в другой штат из-за своего любимого сыночка, стал моим личным адом.

Мне больше некуда податься, не где спрятаться, не к кому обратиться. Вся моя жизнь полетела к чертям со смертью родителей два года назад. Хотя не так. Со смерти моего папы.

Остин Исаги, мужчина сорока трех лет, занимающийся спортивными гонками. С малых лет вместе со своим отцом проводил время в гараже разбирая и налаживая машины. Интерес перерос в страсть и он подался в гонщики. Популярный спортсмен в своём родном штате, мог добиться больших успехов, если бы не она - Катрин, моя мать. Влезла в его постель, когда папа отмечал очередную победу и сходу забеременела. Она хотела сделать оборт, видите ли ещё слишком мала для всего этого дерьма. Ну конечно, ей же было семнадцать. Отец отговорил её, женился на ней, как порядочный мужчина и чуть ли не растил меня в одиночку. Катрин, после моего рождения снова подалась на тусовки, наверстывая упущенное за целый год. Тратила деньги папы, не обращала на меня никакого внимания, даже странно, что снова не залетела от кого-нибудь. Помню, как-то раз папа уехал на какие-то сборы, когда мне было десять. Я уже была достаточно взрослой и с моего согласия он решил договориться со своим прошлым агентом, о возвращение в спорт. Мне не хотелось становится обузой для него ещё больше, поэтому чуть ли не слезами умоляла уехать. И стоило ему только уехать, как на следующее утро, моя мать была в спальне с другим мужиком. Подобное повторялось не раз. Иногда папе даже самому приходилось забирать её из гадюшников, где она лежала под очередным наркошей.