Правила Гордыни

9.0 Плененный Собственной Грубостью

Я стоял в тени, наблюдая за Миликой, как хищник, заполучивший свою добычу. Комната, куда я привёл её, выглядела идеально, но казалась пустой без её признания. Высокие потолки, мягкий ковёр и приглушённый свет бра на стенах подчеркивали всю роскошь, но и холодность этого места. Как будто эта роскошь могла заставить её забыть, где она на самом деле.

Милика была в замешательстве. Она осматривала комнату, но я видел, что её мысли далеко отсюда. Она всё ещё ощущала стеснение от тёмного пледа, который на неё накинули при похищении. Её тело, напряжённое от паники и злости, выдавало её внутреннее состояние. Она стояла передо мной, как пленница перед судьёй. Я чётко понимал, что это был только первый раунд в нашей игре.

Когда я закрыл за собой дверь, её вуаль соскользнула, открывая мне вид на её лицо. Тёмные, болезненные синяки, изуродовавшие её красоту, привели меня в бешенство. Оскар. Эти отметины – его работа. Я почувствовал, как внутри меня вспыхивает неуправляемая ярость. Воздух в комнате словно загустел, а в моих жилах кровь кипела.

— Что это? — мой голос был тихим, но холодным. Я подошёл к ней ближе, с каждым шагом чувствуя, как её страх и злость увеличивают напряжение между нами.

Она подняла голову и встретила мой взгляд. Молча. Её сердце билось так, что, казалось, я могу его слышать. Но она продолжала молчать, не желая показать ни малейшей слабости.

— Я задал вопрос! — моя терпимость закончилась. Я резко схватил её за запястье и толкнул к стене. Её вскрик лишь подстегнул мою ярость, но она всё ещё продолжала молчать.

Я зажал её между своих рук. Наши лица были так близко, что я чувствовал её прерывистое дыхание.

— Кто это сделал? — мой голос был низким, полным ярости. — Оскар? Это он?

Милика отвернулась. Её молчание только усиливало моё бешенство. Я взял её за подбородок, заставляя смотреть мне в глаза.

— Не моё дело? — я с трудом сдерживал желание сломать всё вокруг. — Ты довела меня до безумия, и теперь стоишь здесь, не отвечая на мой вопрос?

Я резко отпустил её, словно моё собственное прикосновение стало невыносимым. Её глаза вспыхнули гневом, но она всё ещё не сломалась.

— Ты думаешь, что можешь заставить меня говорить? Думаешь, что я подчинюсь? — её голос дрожал от злости. — Ты ничем не лучше Оскара!

Эти слова поразили меня в самое сердце. Я застыл на месте, словно она ударила меня. Как она могла поставить меня рядом с ним?

— Я — не он, — произнёс я с яростью, но тихо. — Я никогда не позволю, чтобы с тобой обращались так. Но знай одно: я не потерплю твоих игр.

Я подошёл к ней ближе, чувствуя, как гнев и желание смешиваются внутри меня.

— Я предложил тебе выбор: пышная свадьба или позор. Ты не уйдёшь отсюда, пока не примешь решение, — мои слова были произнесены с абсолютной уверенностью.

Милика вскочила, её глаза полыхали ненавистью.

— Я никогда не стану твоей! — её голос был полон решимости. — Я не позволю тебе сделать меня пленницей! Ни тебе, ни кому-либо ещё!

Я усмехнулся, чувствуя, как её сопротивление лишь усиливает моё влечение.

— Я предложил тебе выход, но если ты не хочешь мира, будет война, — мой голос был ровным, хотя внутри всё горело от ярости. — Я убью Оскара за то, что он сделал. За каждую слезу, за каждый удар. Он заплатит за это своей кровью.

Её лицо побледнело.

— Ты не посмеешь! Он мой брат, каким бы он ни был!

Я подошёл к ней ближе, заглядывая ей в глаза.

— Я не позволю никому причинять тебе боль, — произнёс я тихо, но уверенно. — Оскар умрёт.

Милика взорвалась. Её ярость смешалась с отчаянием, и она закричала:

— Вон! Убирайся отсюда! Ты видишь меня как вещь! Как трофей!

Она бросила в меня какой-то предмет, но я даже не двинулся. Моё лицо оставалось спокойным, хотя внутри всё кипело.

— Ты ещё поймёшь, — сказал я, отступая к двери. — Но когда это случится, будет слишком поздно. Ты сделаешь выбор — либо добровольно, либо под давлением обстоятельств.

Я бросил последний взгляд на неё, прежде чем закрыть за собой дверь. Её руки дрожали от эмоций, но она не сломалась.