Правила Гордыни

6.0 Плененый Чувствами

Сиран

Тем временем в моём особняке ночь была такой же тихой, как всегда, но тишина не приносила мне покоя. Я ходил по просторным комнатам, словно затерянный зверь в клетке, не в силах избавиться от ощущения, что что-то важное ускользает. Каждый раз, когда я смотрел в темноту за окном, передо мной вновь и вновь возникал её образ. Милика. Её лицо, её холодные, непроницаемые глаза не давали мне покоя. Она была как призрак, от которого нельзя было избавиться — ни днём, ни ночью.

Она мне снилась. Каждую ночь я видел её перед собой. Иногда она стояла молча, игнорируя моё присутствие, как будто я был для неё ничем. Иногда она уходила от меня, оставляя меня одного, и это вызывало во мне гнев, смешанный с жгучим желанием. Как она осмелилась? Это влечение сводило меня с ума, заставляло снова и снова прокручивать в голове их танец — тот момент, когда наши взгляды встретились, как искра, пробившаяся сквозь тьму. И как она ушла, заставив меня выглядеть глупцом. Никто и никогда не позволял себе так относиться ко мне. Никто не осмеливался бросить мне вызов так открыто.

Каждый раз, когда я представлял её с другим мужчиной — особенно с Хасаном — внутри меня всё переворачивалось. Мысленный образ её в чьих-то других руках вызывал во мне ярость, которую я не мог подавить. Милика могла принадлежать только мне, и эта ревность сжигала меня изнутри. Никогда раньше женщина не заставляла меня терять контроль над собой. Никто и никогда не смог бы занять моё место в её жизни. Но она... Она осмелилась.

— Чёртова чужестранка, — прошептал я, сжав кулаки.

Я привык контролировать всё вокруг. Но с ней что-то было не так. Она не похожа на тех женщин, что склоняются передо мной по первому слову. Её холодное безразличие выводило меня из равновесия. Как она осмелилась сопротивляться? Как она осмелилась не подчиниться?

Я больше не мог терпеть это. Все мои мысли замкнулись на ней, словно она единственное, что существовало в этом мире. Это не просто желание. Это чувство, которое вспыхнуло, когда мы впервые встретились на той свадьбе, превратилось в пламя, которое теперь невозможно было потушить. Я знал, что должен сделать. В нашем мире мужчины берут то, что им принадлежит. Милика теперь моё право. Она принадлежит мне, даже если пока сама этого не понимает.

Я не был человеком, который медлит или раздумывает. Я всегда действовал решительно, особенно когда дело касалось того, что я хотел. И сейчас я хотел Милику. Этот мир, его традиции — они диктовали свои правила. Одно из них было древним, как сами горы: если мужчина не может завоевать женщину честным путём, он её просто забирает. Это было законом наших предков.