Стартер

4. Матвей, раньше.

Ремень больно впился в руку, я сильнее потянул его на себя, даря ему то самое незабываемое чувство на грани, за которое сам был готов душу продать. Еще секунда...да, это именно то, что мне нужно было. Я кончил, бросил ремень, размяв ладонь, на ней оставался широкий красный след. Единственное, о чем я думал после — быстрее отмыться. Я ненавидел грязь, которую сам же нес в этот мир.
Не свежая постель, алкоголь, смазка, едкий запах пота. Меня тошнило от всего этого, а особенно меня тошнило от себя. Я вымывал себя по скрипа, до красноты на коже. Делал воду настолько горячей, чтобы было больно. Любить истязать себя — еще одна прекрасная возможность, данная мне жизнью.
Добро пожаловать в мой личный ад!
Я бросил купюры на при кроватный столик, не говоря ни слова. Мне было без разницы, что обо мне подумает этот парень — свое я получил и он, в чем я уверен, также остался доволен.
На улице меня встретила прохлада утра, я продрог до костей, пока искал свою машину, припаркованную на другой стороне улицы. Воспоминания вчерашней ночи снова принесли мне ощущения грязи. Не дойдя до машины, меня скрутило пополам и стошнило. Снова мне придется по нескольку раз вымываться, будто это и правда поможет мне стать чистым перед самим собой.

Отец не должен был бодрствовать в такое время. Я знал его режим. Он встретил меня на кухне, освещенной слабой рассветной серостью. Он встал из-за стола, заставив стул громко заскрипеть по кафельному полу, этот звук точно был слышен даже на второй этаж. Он бросил телефон на стол и медленно подошел ко мне.

- Я вижу тебя вполне устраивает такая жизнь, все развлекаешься?... - спросил он с явным подтекстом.
- Мы можем не начинать этот разговор?
- Да что ты говоришь! Разве я не имею права тебе, щенку, указывать, где его место?
- Извини, что у тебя оказался такой чертовски ничтожный сын!
- Хоть мне и не повезло с наследником, я сделаю все, что бы ты принес мне как можно больше пользы. - сказал он выровнявшись передо мной. - Ты, сукин сын, будешь делать все, что я тебе скажу, иначе я не дам тебе жизни, помни об этом. Останешься с мелочью в кармане и никому ты не будешь нужен такой... - сказал он скорее с восторгом в голосе. Мой отец ненавидел меня, он знал все мои болевые точки, по которым успешно проходился день ото дня. Он знал, что я зависимый от его денег, что моя свобода полностью зависит от его решений.
- Сколько же в тебе мерзости... - сказал он, не пряча отвращения.
- Весь в тебя. - я знал его слишком хорошо, каждое мое слово вызывало в нем волну ненависти, он хотел уничтожить меня, превратить в его покорного раба и временами перегибал палку настолько, что я ощущал, что единственным врагом в этом мире для меня является именно он.
Отец ухмыльнулся мне, давая понять, что на этом разговор точно не закончиться.
Приблизившись ко мне вплотную, он со всей силы ударил меня головой о стеклянную вставку в двери. Я ощутил тупую боль в затылке, попытался даже не искривиться, не дать мудаку напротив порадоваться. Он прекрасно знал, что я могу скрутить его в считанные минуты, выбить из него все его высокомерие, а ненависть ко мне размазать по полу, вперемешку с его же кровью. Я перехватил его руку, которой он намеревался дать мне пощечину. Он всегда любил показывать, кто главный. В эти пару секунд, пока его запястье было в моей ладони, он лишь хмыкнул. Опустил руку, будто ничего не произошло и попытался продолжить, не теряя достоинства.
- Есть девка одна, она нужна нам, точнее ее родители. Так вот, используешь свой многолетний опыт со шлюхами ради этого дела. Для тебя это ведь проще простого!
- С чего бы мне это делать?
- С того, что я так сказал, а ты меня послушаешь, Матвей. Ты ведь все еще хочешь, чтобы у тебя была сносная жизнь?..
Он прошел мимо меня, напоследок подарив свой разочарованно-отвращенный взгляд. Я чувствовал горячий поток у меня на затылке. Провел по нему пальцами, увидев в утреннем свете багровый след на пальцах. Всего лишь разбил собой стекло на двери.
- Здесь нужен лед... - я услышал голос мамы, что не понятно сколько времени наблюдала за нашим с отцом разговором. Сонная, в теплом плюшевом халате она выглядела измученной. Я не узнавал в ней былую сильную женщину.
- Скорее, мыло и веревка. - добавил в эти слова как можно больше яда. Я не был хорошим сыном. Развернулся и поспешил к себе в комнату, где надеялся на пару часовой сон и кое как, но еще надеялся на себя.