"ИМЯ ТВОЕ"

НАЧАЛО. Безымянный.

«Если в этом мире на твоём пути встанет разбойник, или ты на войне впадёшь в ужас, или у тебя появится нужда, прочти тихо это Слово или прочти громко это Слово, приносящее победу, и добьёшься желаемого»

(зороастрийская молитва Святого Слова)

- Абу! Абу! Если мы не вернемся к обеду, эфенди с нас шкуру спустит! Абу!!!! – крик растворился между деревьями и остался без ответа.

Он уже обошел почти все предгорье, еще немного и начнутся густые гирканские леса (1), а этого несносного парня нигде не было.

- Попался! – чужие руки крепко обхватили и прижали к груди. – Я поймал тебя, Маахди!

- Перестань! Тебе сколько лет? Девять? – он с трудом повернулся и уперся ладонями в грудь высокого парня.

Черные как смоль волосы, обычно лежащие красивой волной на плечах, сейчас были в полном беспорядке. Глаза цвета спелой сливы смотрели насмешливо, словно ожидая от него очередных нравоучений и уже заранее пуская их мимо ушей.

- Эфенди (2) спрашивал о тебе пару часов назад, а потом отправил меня на поиски, - он неловко вынул из волос Абу застрявшие сухие травинки. – Да отпусти меня, наконец!..

- Маахди! Нет времени спорить, идем скорее, - вцепившись в рукав рубашки, Абу потащил его за собой. – Мне нужно рассказать кое-что важное.... Но сначала ты должен увидеть!

- Да что я не видел в этом лесу! Засохшие деревья? Абу, нам надо возвращаться.

Маахди с тревогой оглянулся в сторону города, золотистое солнце уже почти коснулось крыш, скоро наступит время вечерней молитвы, и затея Абу грозилась обернуться большими неприятностями. Сегодня главный мантэр (3) собирался читать Ашем Воху (4) и принести дары священному огню, а значит их отсутствие в общем ряду учеников не останется незамеченным.

Стоило еще раз напомнить этому любителю приключений, что ученикам вообще запрещалось покидать территорию фируза. Но разве его слова что-то изменят? Абу, скорее всего, отделается очередным предупреждением, а вот с него главный жрец точно спустит шкуру, если не все три. Не то чтобы он жаловался, такова была его доля, и Маахди принимал настоящее без сожалений, ведь для него все могло сложиться гораздо хуже.

***

В фируз (5) он попал, когда ему было лет четырнадцать. К этому времени юркий босоногий мальчишка успел сменить несколько городов и пару десятков имен. Где его дом и родители, никто не знал, свое имя он не помнил. Обучая его «карманному» ремеслу, один из воров Шираза говорил, что родом пацаненок откуда-то с севера, а к ним попал с очередной партией рабов. Но, как оказался на улице, оставалось загадкой – из старых вещей при нем ничего не было, и воспоминаний тоже. Только ярко-синие глаза и более светлые, чем у других, волосы выделяли его среди толпы. На самом деле это было настоящим проклятием – если волосы он еще мог спрятать, намотав на голову тряпки, то глаза привлекали ненужное внимание. Сколько раз приходилось срываться с насиженного места, чтобы не оказаться на невольничьем рынке. Не то, чтобы эта участь пугала – скорее всего его ждали гарем или роль служки в богатом доме, но как же не хотелось терять свободу.