только моя|| дилблин

44 глава

Тишина между ними длилась мучительно долго. Ярик всё ещё лежал, уткнувшись лицом в подушку, ощущая, как с каждым мгновением внутри всё сильнее нарастает пустота. Слёзы катились по его щекам, впитываясь в ткань, и, казалось, что если бы он позволил себе вздохнуть, то его рыдания вырвались бы наружу, громкие и неконтролируемые. Но он не хотел этого, он не хотел, чтобы друзья видели его таким. Его боль стала беззвучной истерикой, которая разрывала его изнутри, и он чувствовал, как сжимается грудь от невозможности выпустить все эмоции.

С другой стороны трубки Лина переживала ту же безмолвную агонию. Её губы дрожали, но слёзы текли молча, не давая ей произнести ни слова. Она сжимала телефон так сильно, что костяшки побелели, её тело напряглось, как будто любое движение могло вызвать взрыв неконтролируемых эмоций. Она слушала тишину Ярика, и это только усиливало её собственные страдания.

— Я... — попыталась сказать Лина, но её голос сорвался, и она замолчала снова. Она не знала, как выразить всё, что кипело внутри неё, и каждое слово казалось пустым.

Ярик слышал её прерывистое дыхание, и от этого ему становилось ещё хуже. Он не мог помочь ей, не мог даже словами облегчить её боль. Он сам чувствовал, как его душит этот груз. Беззвучные рыдания, которые сжимали его горло, казались бесконечными. Лёша и Аня стояли рядом, не зная, как подступиться к нему. Они видели его состояние, но понимали, что никакие слова не могли бы сейчас изменить то, что происходило.

— Лина... — сдавленным голосом выдохнул Ярик, всё ещё не поднимая головы. — Я просто хочу, чтобы ты знала, что я не уйду. Я буду здесь, как бы тяжело ни было. Я не могу иначе.

Её молчание было ответом. Лина не могла заставить себя что-либо сказать. Она просто сидела, задыхаясь от собственных слёз, и, как и Ярик, переживала эту беззвучную истерику. Ей казалось, что мир вокруг рушится, и она не знала, как остановить это падение. Но его слова — его обещание быть рядом — были, возможно, единственной ниточкой, которая ещё удерживала её на поверхности.

Они оба знали, что не смогут сейчас решить все проблемы, но эта безмолвная связь через телефон, через слёзы и тишину, давала им хотя бы крошечную надежду.

Когда звонок завершился, комната погрузилась в удушающую тишину. Ярик продолжал лежать на диване, его лицо утопало в подушке, но слёзы, которые до этого текли беззвучно, теперь вырвались наружу настоящей бурей. Он больше не мог держаться. Его плечи судорожно сотрясались, и беззвучные рыдания перерастали в глубокие всхлипы. Казалось, что внутри него что-то разрывалось на части.