Миф об Аполлоне

Глава 3.

Проснулся я с ощущением, что проспал все на свете, но угрызений совести, как ни странно, совсем не почувствовал. Я как будто разрешил себе проспать, и теперь с интересом экспериментатора ждал, как отреагирует на мое опоздание Андер. Будет ли он так же спокоен и дружелюбен, как вчера, или все-таки проявит раздражение, столкнувшись с моей необязательностью?

Потянувшись, я зевнул и распахнул окно.

- Доброе утро, - донеслось с балкона, и я резко отпрыгнул, прячась за занавеской: спал я, по своей обычной привычке, в чем мать родила, и не предполагал, что придется в первые же минуты после пробуждения предстать перед широкой публикой.

Ну или не слишком широкой, но все же...

Прямо у моей двери, опираясь на перила, стояли соседи: Андер и его женушка. Я вчера, конечно, называл ее про себя "девушкой", но в ее адрес почему-то все время хотелось употребить слово "жена". Или "супруга". Что-то такое... тяжеловесное и железобетонное.

Их лица были бодры и свежи, как утренняя роса, в отличие от моей заспанной физиономии; с чашками в руках они намеревались приветливо мне улыбнуться, но, рассмотрев мой "наряд", синхронно покраснели и, не сговариваясь, поспешно отвернулись, едва не выронив свой кофе.

- Д-доброе, - пробормотал я, - простите, я... не ожидал.

- Это ты прости, мы... не знали... - Андер забормотал что-то неразборчивое, краснея ушами, а его вторая половина согласно кивала, угукая, но ни один из них не догадался сдвинуться с места, чтобы дать мне возможность спокойно одеться. Пришлось, опасливо выглянув из-за занавески, дотянуться до своих штанов и впрыгнуть в них, демонстрируя чудеса ловкости: комната вмещала только кровать и маленький комод, так что от балконной двери все пространство отлично просматривалось. Поскольку парочка так и маячила на пороге, пусть и развернувшись спинами, спрятаться для одевания было негде, а сверкать перед ними голым задом я бы точно не осмелился.

- Вы давно встали? - я натянул какую-то первую попавшуюся под руку майку и вышел из-за занавески на балкон, плюнув на слишком уж вольный стиль одежды: в конце концов, мой собеседник - махровый натурал, уже обремененный спутницей жизни, и его спутница жизни прекрасно знает о моих предпочтениях. Чего мне стесняться? Я этих двоих точно не заинтересую: и телосложение у меня от Аполлоновского отличается, и ростом я сантиметров на десять ниже рядом стоящего идеала с голубыми глазами, а уж для этого самого идеала я и вовсе не объект ввиду своего пола.