Миф об Аполлоне

Глава 24.

Мио.

- Можете не торопиться обратно, - сказала мать и подмигнула Андеру.

Кажется, она решила, что он все-таки мой парень, и на все давала свое разрешение. Или одобрение? Странное чувство, словно перед тобой развернулся финал конкурса "выбери сыну жениха", а меня, как приз, об этом предупредить забыли.

Я нахмурился: если мы сейчас уедем в Йезоло, я не успею приготовить ужин, а мать пока, понятное дело, слишком слаба, чтобы стоять у плиты.

- Что значит "не торопиться"? А ужин?

- Не переживай, мы можем заказать доставку, - легкомысленно ляпнул Аполлон. Я не упустил случая взвиться до потолка:

- А я тебя на ужин не приглашал!

- Я приглашала! - кашлянула мать, - Только сначала... Андер... увези этого зануду на подольше, ладно? Хочу отдохнуть от него хоть немножко.

Андер понимающе усмехнулся, а я ошеломленно переводил взгляд с одного на другую. И когда это они успели сговориться? Спелись, называется! Маменька, как я понимаю, оценила претендента на мою руку и сердце и дала свое родительское благословение. Забыла только, как всегда, меня спросить... да и самого Аполлона, цели которого вообще пока неясны: что он там плел в отеле? Соскучился? Смех, да и только. Интересно, как скоро он снова смоется...

- Ты обещал с Симоном математикой позаниматься, - мрачно напомнил я мужчине, и тот закивал:

- Помню, помню. Вот вернемся - и...

- После ужина, - ввернул Симон.

Судя по всему, в моей семье созрел заговор, только я никак не мог понять, когда это произошло! Ведь в больнице, пока мать лежала "в трубе", Андер от меня не отходил ни на шаг! И когда только успели...

- Поезжайте уже, - махнула рукой моя родительница и медленно, по стеночке, направилась к себе в комнату.

Первые километров десять мы ехали молча. Я пытался сформулировать, что же мне не нравится во всей этой ситуации, и не мог.

Дело в том, что я, как самый последний из наивных дурачков, снова попался на ту же удочку, что и раньше: я вдруг ощутил надежду на то, что еще все может быть хорошо, что еще не все потеряно, что Аполлон приехал ко мне не потому, что ему заняться нечем... но почему тогда? Я не питал иллюзий, что нравлюсь этому странноватому мужчине: не раз и не два он эту мою иллюзию разбивал своей прямолинейностью. От дружбы он тоже открестился... у меня и в самом деле не оставалось ни одной причины, кроме "делать ему нечего". Но сам его поступок, черт побери, вселял в меня смутную надежду...