Рождество в Кимхэ

Глава 4

Дженни

Кто-то бил в барабан в соседнем номере. Очень громкий, очень болезненный барабан.

Нет. Подождите. Это был всего лишь мой пульс.

— Иди нахуй, шампанское, — простонала я, зажмурив глаза и надеясь, что головная боль исчезнет.

Я ограничивалась одной бутылкой. Всегда. Одной бутылкой, а потом переходила на воду. Я придерживалась этого правила с тех пор, как моя лучшая подруга из колледжа вышла замуж, и я пила шампанское на свадебном приёме, как будто это обязанность подружки невесты — проверять, все ли бутылки газированные.

Правило одной бутылки даже не пришло мне в голову прошлой ночью, спасибо Тэхёну, но если я переживу сегодняшний день, то никогда больше не забуду о нём снова.

Я бью ногами по одеялу, отчаянно пытаясь размотать простыни, обмотанные вокруг моих ног. Когда они наконец касаются воздуха, я перекидываю их через край кровати и...

Так вот почему мои ноги так горели. Я спала в тапочках.

Когда я села, мой живот свело, глаза всё ещё были закрыты. Я глубоко вдохнула и заставила себя встать на дрожащие ноги.

Хорошо. Неплохо. Голова кружилась, но рвоты не было. Если я смогу победить эту головную боль, то, возможно, выживу.
Я сделала один шаг и не пошатнулась. Победа. Вот только на втором шаге всё разлетелось на куски. Мир закружился, перевернулся с ног на голову, когда моя нога зацепилась за что-то на полу.

На полу спал очень большой, очень злой мужчина.

Сейчас будет больно. Я напряглась, готовясь к удару, но не столкнулась с ковром. Нет, я ударилась о стену из мышц. Стену, принадлежавшую очень большому, очень сердитому мужчине, который спал на полу.

— Что блять происходит? — Тэхён прижал меня к своей груди, обхватив меня руками, чтобы замедлить моё падение.

— Шшш.

Я погладила его по груди, продвигаясь вверх, пока не почувствовала мягкость его губ. Затем я прижалась к нему, втягивая воздух, пока сидела, растянувшись на его коленях.

Мои глаза, которые каким-то образом оставались закрытыми во время фиаско, открылись. Тусклый свет, пробивающийся сквозь щель в шторах, мог бы сойти за фары дальнего света, так как он атаковал мои радужные оболочки и усилил агонию в моём черепе. Было так больно, что мои руки поднеслись к вискам.