подаривший желание жить

перемены

P.S. описанное происходит в 2013 году. Место не указано.
Современное ау предполагает собой полное отсутствие способностей прежнего тейвата : нет глаз бога, элементарной силы. Проще, жизнь в рамках нынешнего времени. Присутствуют весомые отклонения от канона+маты.
В данной главе имеются насильственные постельные сцены.

справочник :

- прямая речь, диалог/монолог.
-« мысли ».

***

Грохот от колёс поезда эхом разносится по вагону. За окном стояла тёмная предзимняя ночь, и лишь одинокие фонари заливали светом скромное купе, заставляя зажмуриться. Согласовавшись с пустынным, погруженным в печаль пейзажем, слышится всхлип. Златовласая женщина невольно вздрагивает, по щекам начинают течь слёзы сожаленья и отвращения к человеку, некогда бывшим её любимым, её родственной душой. Чувство вины заполняло грудь, нещадно давило, безжалостно кололо. На верхней полке лежала её дочь и слёзы, проливающейся ею сейчас заставляли мать теряться в чувстве ненависти к себе за неспособность её защитить. Люмин лежала, свернувшись в калачик под одеялом, отвернувшись от назойливых лучей света дорожных фонарей. Она билась в молчаливой истерике, вспоминая события былого дня, что повествует нам о...

...в тот день девушка по своему обыкновенью сидела за пыхтящим стареньким компьютером, строя примитивный милый домик из блоков розового бетона. Итэр, разделяющий с нею комнату и вечно проклинающий её за её особенное внимание к компьютерным играм, отчего десятилетняя машина каждый раз едва-ли не взрывалась, ушёл гулять с появившейся недавно подружкой. Люмин была за него даже рада. В конце концов, хотя-бы он за пятнадцать лет жизни ощутил нечто схожее с бабочками в животе от мимолетной симпатии, в отличие от неё, главной радостью для которой было наличие иконки майнкрафта на экране монитора.
Сгорбившаяся мать от тяжких работ на заводе бегала сейчас где-то там, таская крупные металлические детали для будущей техники в виде холодильников, духовых шкафов и многого прочего, чем златовласая дочь, полностью перенявшая уже уничтоженную красоту мамы, не сильно то и интересовалась.
Вообщем, этот день совсем не отличался от остальных. Не отличался даже тем, что папашка развел прежнюю алкогольную шарманку на просторах скромного зала. Он любил выпить и мог частенько даже перебрать, но ни детей, ни жену это никогда не касалось и жили они слаженно даже при таком положении. Как говорила мама, отец много работает и нуждается в отдыхе. Не стоит трогать его в такие моменты. Отчего и детям оставалось лишь повиноваться.
Однако, секунду спустя в комнату буквально вламываются, отвлекая Люмин от строительства фасада дома. Та неохотно поворачивается, глядя на фигуру нажравшегося в хлам отца, покачивающегося в проходе. Он не спешил подходить, заставляя девушку почувствовать неясную тревогу. Она выдавливает лишь обеспокоенное « пап!? », прежде чем с испугом залетает на диван, отстраняясь от тянущего к ней руки взрослого мужчины. Он, не церемонясь, быстро ловит дочь и, охватывая её за талию тянет к себе, размещаясь на диване. Люмин, в свою очередь, находясь в оцепенении не пытается даже бежать. Она не глупая девочка и успела многого наглядеться в интернете и экранах телевизоров, и уже прекрасно знает, что будет дальше.
- успокойся, папа! Отпусти меня! - выдавливает она жалобно, пока мерзкий пьяница, от которого несёт не только бухлом, но и перегаром неторопливо стягивает с неё одежду с весьма радостным выражением лица.
- не рыпайся, сука! Вам, бабам, оно и надо. Ты взрослая девочка, заботливому папочке пора научить тебя настоящим отношениям с мальчиками!
Все, что было дальше походило на кошмар. Голос Люмин сорвался на крик. Её грудь больно сжимали, на шее оставляли слюнные от языка дорожки и многочисленные смазанные поцелуи. Бедра, быстро избавившиеся от лишней одежды в виде белья и домашних шорт были раздвинуты. Ещё секунда и в лоно безолаберно проникают, оставляя за собой цепочку болевых ощущений по всему влагалищу. Девушка не то кричит, не то стонет, слезно умоляет отца прекратить, пока тот, забывшийся в наслаждении начинает двигаться вперед-назад, наращивая темп. Ему лишь приятно. Приятно видеть пред собой ещё не до конца сформировавшееся манящее педофилов вроде него подростковое женское тело. Чистое, нежное. А самое главное, прежде ещё никем не тронутое.
Процесс завершается быстро. Отец уходит, как ни в чем не бывало, напоследок бросая,
- ты более искусная шлюха, чем твоя мать. И не стоит скрывать, что тебе это неимоверно понравилось. - последние слова вышли пережеванными, что трудно было разобрать сказанное.
Дверь в комнату закрывается, и вроде-бы всё осталось так, как и было вначале, даже экран монитора остаётся включенным с недоделанным фасадом, кроме крупных капель крови, оставшихся на диване. Люмин не двинулась с места. Она не кричала, не разводила истерику, не бежала звонить матери. Лишь молча смотрела на стекающую струйку крови вперемешку с противной беловатого оттенка жидкостью. По щекам струились слёзы, всё тело дрожало, лицо скорчилось в мученьях. Люмин не могла подумать, нет, вернее, она в тот момент и вовсе не могла думать, словно с её души вырвали что-то живое, что в пятнадцать лет лишится девственности от собственного отца, причем таким путём.
Насильственное слияние двух тел, пусть для девушки и закончилось довольно скоро после его начала оставило нестираемый след в виде нескончаемой дрожи и пульсацией, сопровождаемой болью по всему телу. Люмин смотрела на свою кровь в какой-то мере как-то даже тупо, ошарашенно и ещё не до конца понимая, что с ней действительно произошло. Она шумно шмыгнула, находясь будто в трансе, не имея возможности обдумать всё, что на неё теперь навалилось. Это было чувство потерянности.