Этот мир потерял меня, даже не попытавшись уберечь. Жизнь чертовски жестока, и когда прожито восемнадцать зим, ты вдруг понимаешь, что ничего не будет. Нет, ты понимал это и раньше, но малейшая надежда, которая еще порхала подобно бабочке, не давала полностью это принять. Но жизнь мотыльков быстротечна, вместе с ними ушло и упование. Именно в этот момент потерялась и я. Небольшой остров, который отныне стал моим домом - совсем чужой и незнакомый. Ступая по высокой траве, каждым шагом я все сильнее отдаюсь страху. Боязнь змей, рептилий, неизвестность животных, проживающих здесь, все это вынуждает забиться в угол. Вместо этого я сижу, плотно прижавшись спиной к дереву, подпуская неизвестность все ближе и ближе, и ближе... Шум листьев заставляет мое тело вздрагивать и бояться каждый раз, прежде чем я окончательно осознаю, что это всего лишь ветер. Я вижу, как он отбирает мой страх, развевая его по острову. Будто бы крича мне: «Вот и настал твой конец. Они учуяли тебя. Они идут за тобой». В панике, я бросаюсь в еще большую мне неизвестность. Забежав в воду, я окунаюсь в нее, пытаясь задержаться под ней навсегда. Но мое тело, учуяв мои намерения, выкидывает меня из воды каждый раз, когда, казалось, исход близок, воздуха нет и спасение рядом. Оно действительно рядом. Но тело не дает этого познать. В какой-то момент в недра моей фантазии прорывается картина, где меня разрывают акулы, и мне становится страшно, но они на глубине, да и я не ранена, а они, обычно, плывут на запах крови. С каждой минутой нахождение в воде становится все больше невыносимо. Я выныриваю, собирая все свои силы. На полной скорости, с какой только возможно, я бегу обратно в лес. Бегу, не оборачиваясь. Неизвестность все сильнее окутала меня, а страх ехидно смеется. Но силы на исходе. Хочу остановиться, но не могу. Не могу, потому что не так я хочу уйти, не так. Я должна выбраться, чего бы мне это не стоило. В глазах темнеет, но я продолжаю свой путь. Уклонившись от ветки, по собственной неосторожности, я спотыкаюсь и падаю. Кажется, это длится бесконечность, прежде чем в глазах осталась лишь темнота, а боль покинула мое тело.
- Все кончено, – прошептал доктор Бегмерт, еще раз взглянув на кардиостимулятор. – Шансов больше нет. Мы потеряли ее, – накрывая мое мертвое тело, добавил он. Затем снял шапочку, как обычно делают в присутствии покойников. – Покойся с миром, дорогая.
