scarlet trail

туманное прошлое

Чонгук усаживается на колени к Господину и уплетает блины с сиропом. Он замирает, когда Тэхён кладёт одну руку на его колени и сжимает, а другой продолжает что-то листать в ноутбуке. Саб снова засматривается, ведёт взглядом от ровных скул до носа. Они так близко... Внутри что-то буквально кричит: «Поцелуй его». Но он вовремя отбрасывает мысль, потому что эти порывы давно пора приструнить. Господин так и не рассказал ему, что он делал, когда выпил, и от этого стыд накрывает ещё сильнее. Ничего же страшного не произошло? Господин на него не сердится и не в обиде? Выглядит очень весёлым и улыбается. А может... Чонгук проболтался? Воображение рисует в голове пьяные признания, которых не было, вот только Господин сейчас выглядит безумно довольным.

Чёрт...

Может, серьёзно что-то ляпнул? Ну, там: «Я люблю вас, Господин». И ведь Тэхён ничего не говорит, только молча что-то печатает, изредка поглаживая его по ноге, и бормочет себе под нос что-то неразборчивое. Вроде как ругается на отчёты, слепленные косо-криво, а у Чонгука от собственных домыслов уже голова кругом, перед глазами всё плывёт.

Сердце бесконечно «тудум-тудум» в груди.

Он же ничего не рассказал? Не признался? Зачем он так много выпил, что теперь ничего не помнит... Но с другой стороны, его так сильно к себе прижимают, что думать о плохом — почти грех. Ему ведь с Господином так спокойно, что всё прочие заботы резко забываются или уходят на второй план.

И всё-таки у него самый лучший доминант. Не то чтобы Чонгук сравнивал, просто он в этом уверен на все двести процентов. У него нет ни малейших сомнений, ему повезло с Тэхёном, когда тот написал ему.

А поначалу было страшно и доверять не хотелось, но Господин быстро расположил к себе и аккуратно обломил все шипы, так что от «Колючки» осталось только прозвище, что ласково срывается с его губ.

— Колючка, — наконец оторвавшись от ноутбука, Господин поворачивается к нему, почти застав саба врасплох, и встречается с ним взглядом.

— Да, Господин? — Чонгук даже тарелку отставляет в сторону, складывает руки на коленях и выпрямляется. Это его поза — поза полной покорности, приятной, накрывающей каждый раз, как в первый.

— У меня к тебе просьба.

Всё что угодно! Что-то приготовить? Может быть, убраться? Или... Чонгук мысленно вырисовывает в голове не самые пристойные картины и тут же краснеет.