Доктор Цзян забеременел от заклятого врага

23

На улице толпились люди, горели фонари, издалека доносились звуки возни и крики, но в машине было необыкновенно тихо, как будто было бы слышно, как падает булавка.

После долгого молчаливого противостояния Цзян Сюй нарушил тишину:

- Отвези меня обратно в больницу.

Он не ответил Шэнь Фанъюю напрямую, но использовал причину, по которой не мог отказать ему в общении:

- Я должен работать в ночную смену.

- У тебя сегодня ночное дежурство? - Шэнь Фанъюй замер.

Цзян Сюй выдохнул "ммм":

- Я планировал пойти домой и принять ванну, прежде чем вернуться на дежурство. - Ему не нравилась больничная душевая, но хорошо, что его операции закончились раньше, а дом находился недалеко от больницы, и он мог вернуться и переодеться.

Шэнь Фанъюй, осознав, что совершил неудобный поступок:

- ...

После того как Цзян Сюя повысили до заместителя главного врача, он был на второй линии. Поэтому, хотя он и должен был оставаться в больнице в соответствии с требованиями Цзихуа, его вызывали только тогда, когда первая линия сталкивалась с трудной ситуацией, с которой не могла справиться, что было проще, так как врачам второй линии не нужно было оставаться на ночь.

Однако Цзян Сюю не везло: когда бы он ни дежурил ночью, обязательно случался серьезный случай, поэтому он всерьез поклонялся богу ночной смены в дежурной комнате второй линии.

Богом ночной смены в отделе Цзян Сюя были семь яблок, сложенных вместе, символизирующие мир семь дней в неделю, и считалось, что это помогает ночной смене проходить немного спокойнее.

- С каких это пор ты стал увлекаться феодальными суевериями? Раньше, помнится, ты относился к ним весьма пренебрежительно? - Шэнь Фанъюй, шедший следом за ним, посмотрел на невыразительное лицо Цзян Сюя, когда он поклонился: А ты совсем не выглядишь религиозным.

- Я поклоняюсь с тех пор, как забеременел.

Шэнь Фанъюй внезапно задрожал.

Цзян Сюй наполовину прислонился к кровати, сделал несколько глотков простой воды и взял в руки планшет, чтобы подготовить призентацию для завтрашнего занятия. Увидев, что Шэнь Фанъюй все еще стоит на месте, он вдруг спросил: