Доктор Цзян забеременел от заклятого врага

58

Шэнь Фанъюй как раз готовил ужин, когда Цзян Сюй вернулся с работы.

Вчера Шэнь Фанъюй сказал ему, что сегодня у него возникли личные дела и он поменялся с кем-то сменами, чтобы взять выходной. Изначально он думал, что Шэнь Фанъюй задержится, но когда он уже собирался уходить с работы, Шэнь Фанъюй прислал ему сообщение с просьбой вернуться к ужину.

Так получилось, что Цзян Сюй очень хотел зеленого перца с тигровой кожей, поэтому он специально оставил свой желудок пустым для этого блюда и вернулся домой пораньше.

Неожиданно он сел за стол и понял, что на столе много блюд, но нет тарелки с зеленым перцем в тигровой шкуре.

Это немного разочаровало Цзян Сюя, и он как бы невзначай спросил Шэнь Фанъюя:

- А ты не хочешь сегодня похвастаться зеленым перцем с тигровой шкуры?

С тех пор как Шэнь Фанъюй узнал, что у него хорошее мнение об этом блюде, он часто готовил его для него и всегда суетился по этому поводу, говоря, что ему передались кулинарные навыки его деда.

- Я... -  Шэнь Фанъюй на мгновение замешкался: Я не смог найти зеленый перец, - он зачерпнул ложку кукурузы для Цзян Сюя: Почему бы тебе не попробовать это?

Цзян Сюй посмотрел на желто-оранжевые зерна кукурузы в миске, выражение его лица было немного неуверенным.

Он чувствовал, что с Шэнь Фанъюем сегодня что-то не так, но спрашивать его о том, где он был днем, казалось невежливым.

Такая мысль промелькнула в голове Цзян Сюя, и его нервы внезапно подскочили.

С каких это пор он стал интересоваться местонахождением Шэнь Фанъюя?

Это было слишком неуместно и выходило за рамки социальной дистанции, которую должны соблюдать взрослые люди.

Цзян Сюй попытался подавить в себе это чувство, но после некоторых попыток понял, что все еще хочет знать.

Очень даже.

За трапезой воцарилась необъяснимая тишина, и Цзян Сюй впервые понял, что, когда Шэнь Фанъюй молчит, в комнате действительно не слышно ни звука.

Цзян Сюй посмотрел на Шэнь Фанъюя, который ел очень серьезно и не шутил с ним. Он выглядел так торжественно, словно ему нужно было подумать о жевании, и вид у него был растерянный.