Солнце то появляется, то исчезает за бесконечными облаками, осадившими небо. Легкий теплый ветер колышет листву на редких деревьях на этом безмолвном кладбище. Меж рядов надгробий молчаливо ходят люди, приносят цветы и тихо плачут, живя лишь памятью.
Тэхен сидит перед свежей могилой прямо на коротко стриженной траве и, не моргая, смотрит на выведенные на белом мраморном камне черные буквы имени, которое когда-то вызывало трепет. Теперь только мурашки.
— Чон Чонгук... — одними губами читает Тэхен, все еще не веря, что это имя на холодном камне высечено. — Это я хотел уйти от тебя, — негромко говорит он как будто бы с упреком, опустив глаза на свои руки.
Тэхен молчит какое-то время, слушает пение птиц и сдерживает себя, чтобы не подскочить и не ринуться прочь отсюда. Но прийти, наверное, было необходимо. Чтобы окончательно проститься, чтобы все ошметки изуродованных чувств здесь оставить рядом с тем, кто их в это и превратил. С ним рядом похоронить. И даже сейчас, стоя возле могилы, которая опасности не представляет, Тэхену тревожно и даже немного страшно. Все еще кажется, что эти черные глаза наблюдают за ним откуда-то из-за дерева. Фантомная рука сейчас ляжет на шею и начнет душить, а голос будет каждым сказанным словом обрекать на зависимое существование.
Тэхен дает себе время успокоиться и убедиться, что все это лишь игра его травмированного сознания, затем, вздохнув, он достает из рюкзака коробочку с пончиками, один кладет на траву у самого надгробия, а другой откусывает, хоть и не хотел. В последний раз этот вкус ощутить будто бы тоже необходимость.
— Ты так и не приготовил их мне. В любом случае, не успел бы. Мое желание бежать было тверже некуда, ты бы меня уже не вернул. После того, что я пережил с тобой... Нет, Чонгук. Нет, — Тэхен разбито улыбается. — Твои демоны победили тебя. Это так отстойно, — парень, с трудом проглотив кусок, возвращает оставшийся пончик в коробку к остальным и поднимается на ноги, отряхнувшись и накинув рюкзак на плечо.
Он поднимает коробочку с земли, кладет ее возле надгробия и говорит:
— Я их больше не люблю. Ешь сам, — и, коротко накрыв ладонью холодный камень, шепчет: — Где бы ты ни был, надеюсь, ты освободился.
Сунув руки в карманы худи, Тэхен, не оглядываясь, шагает к выходу из кладбища, наконец-то выдохнув. Не в море он все это время тонул, не море его задыхаться заставляло, а тот, кто под землей свой покой нашел.
