Слова, меняющие судьбу

Теперь я - Лидер?

Сидящая на полу Наследница не прекращает своего истеричного смеха, добавляющего в эту ужасающую картину еще больше жуткости.

-Какого черта? - пробормотал Муичиро.

Все стены, постель, ковры, окна - все, все было в крови. На полу - отец Токито. Он лежал в какой-то неестественно вывернутой позе, был без правой руки, да и от левой оставались одни огрызки, если это можно так назвать. Глаза и рот были приоткрыты, часть груди была просто выедена. У стен сидели такие же объеденные слуги. Юичиро заглянул в прилегающую комнату жены Лидера. Она была там. В таком же состоянии, что и ее муж.

Юичиро вернулся в главную комнату, и увидел, что Айко уже не смеется. У нее была истерика. Она сидела на том же месте и шарила по лицу  руками. И навзрыд радала.

-Айко, что случилось? Айо, сестренка, ты меня слышишь? Айо! - звал ее Муичиро.

Она не реагировала. Лишь прижималась к нему и все больше плакала. Как маленькая девочка прижимается к старшему брату. Такая беспомощная... Ей хочется забыться, и она засыпает в его объятиях.

-Айко?

Она засопела. 

-Уснула... Красивая... - пробормотал Санеми.

Он подхватил ее на руки и обратился к братьям:

-Тут есть еще комнаты?

-Обижаешь, - протянул старший, - тут есть подготовленная специально для нее комната. Ну, та, в которой она должна будет жить, когда Лидером станет. Пошли.

Пока они шли, они замечали маленькие капли крови на ковре и картинах. Незаметные в тусклом свете коридора, но ярко выраженные, стоило им только открыть дверь спальни.

*   *   *

 Уложив Айко на кровать, ребята начали осматривать комнату. Шторы были зашторены, а горящие лампы в кроваво-алых торшерах на тумбочках придавали этой комнате какую-то загадочность и мистичность, играя на стенах кровью. Двуспальная кровать с пологом темно-бордового цвета. Черные ворсовые ковры на полу и камин с магическим пламенем. Лежащая на кровати Айко в своем черном платье и черными волосами идеально вписывалась во все это великолепие и величие. Все в комнате было пропитано роскошью и возвышенностью. И сидящим вокруг Наследницы было неуютно. Они не были частью того великого, что было запечатано тут. Они были лишь мелкими сошками, беспомощными, незначительными, ничтожными. Они долго молчали, не в силах нарушить ту благоговейную тишину, будто бы они были в храме. Слышались лишь тихие посапывания Айко и шуршание одеяла, на котором она лежала.