//.Suicide room.

//.i.s

Зейн продолжал пялиться на голубоватый экран монитора до тех пор, пока у него не начали болеть глаза. Слёз не было, но казалось, что грудь в нескольких местах сдавили кожаные ремни. Он снова и снова перечитывал сообщение Гарри Эдварда, пытаясь понять свои чувства на этот счёт. Наконец, подавив комок в горле, Малик опустил глаза, позволяя страшной мысли свободно покинуть клетку его подсознания:

«Я надеюсь, что у него получилось».

Исповедь парня, что по воле случая стал инвалидом, заставила Зейна по-другому взглянуть на эту ситуацию.

Нам эта жизнь была дарована, поэтому мы не имеем никакого права решать, забирать её у себя или же оставить. Это была аксиома, навязанная умам целых поколений. И не только через религию. В современном обществе самоубийство считалось чем-то постыдным, причём эта установка в головах людей была настолько сильной, что при упоминании сей пикантной темы было принято отводить глаза и общаться едва ли не шепотом.

Но стоила такая жизнь того, чтобы за неё держаться?

После того как Зейн прочёл про отнявшуюся руку и про страх Гарри потерять ещё и другую, его не покидало ощущение, что и его тело стало вести себя как неродное. Он посмотрел на правую кисть, пытаясь представить свои ощущения в случае её потери.

У него ничего не вышло. Его рука была здесь и отлично слушалась, а где-то за океаном вот уже несколько месяцев в палате госпиталя просыпался парень. Единственным страхом которого после того, как жизнь снова и снова пробиралась ему под веки, была вероятность того, что он упустил момент. Подумав о том, что Гарри Эдвард может проснуться однажды утром и осознать, что целиком парализован ниже шеи, Зейн ощутил лёгкое головокружение.

- Мне нужно подышать, - сказал Зейн коллеге за соседним компьютером, - я быстро...

Ноги его едва слушались.

Начинался новый день, но когда Зейн прикрыл за собой дверь социального центра, он всё ещё мог ощущать прохладу ночи. Парень бросил взгляд на часы на запястье.

Начало пятого утра.

Скоро займётся заря. Самоубийцы специально выбирали столь ранний час: они считали, что таким образом посвящают своему уходу целые сутки после.

У Зейна не было больше сил их останавливать. По факту, у него вообще больше не было сил. Отсутствие сна плохо сказывалось на его психике. Из-за вереницы мыслей в своей голове Малик чувствовал себя взвинченным и доведённым до ручки.