Боже, храни Императора!

Я найду путь

Второй этаж архива очень отличался от первого. Помещение было меньше раза в два, а то и в три, зато во столько же раз уютнее. Света было больше засчёт наличия пяти больших окон, три из которых были витражными. За яркими цветными стёклами можно было видеть медленно движущееся к горизонту солнце, наполняющее комнату приятным светом. Очарование начинающегося вечера смешивалось с неповторимым запахом, какой обычно бывает в библиотеках, со старинным окружением в виде пыльных шкафов, с абсолютной тишиной, изредка нарушаемой лишь шелестом страниц - всё вокруг прямо-таки дышало умиротворённостью.
А посреди этого волшебного места находился Гюстав, так прекрасно вписывающийся в окружение. Он не портил картину, как могло показаться поначалу, а дополнял её своим присутствием, своей таинственностью и северной бледностью. Этот загадочный архивариус словно был создан именно для таких моментов. Острые и тонкие, по-аристократически изящные черты, задумчивый, как у столетнего мудреца, взгляд серо-зелёных глаз, короткие непричёсанные волосы - всё в нём было каким-то неземным и по-своему волшебным.
С головой окунувшийся в эту атмосферу Одрик стоял как вкопанный рядом с лестницей. Так не хотелось случайно всё прервать и испортить. Не сейчас, не тогда, когда он хотя бы частично добился своего, и когда ему открывается что-то новое и так неожиданно приятное. Всё вокруг казалось таким хрупким и тонким, что он боялся лишний раз вздохнуть и ненароком разрушить свои ощущения.
За него это сделал другой. Резкий звук вернул мысли Дюрана в прежнее русло. Больше не было таинственности и умиротворённости. Одрик оглядел комнату в поисках источника звука, и понял, что Гюстав всё же заметил его и оторвался от чтения, чтобы уделить внимание императору. Правда, выражение лица архивариуса было таким же отрешённым, как и раньше. Даже если как-то и трогало его присутствие здесь Одрика, он не желал этого показывать, вписывая все свои действия в рамки стандартных норм приличия. Встав с софы, Саж отвесил глубокий поклон.
- Ваше Величество. - прозвучало приветствие. Настолько короткое, стандартное и безэмоциональное, что монарха аж передёрнуло - не этого он ожидал.
- Приветствую тебя. - также не изменяя нормам приличия ответил Одрик. Теперь ему было действительно неприятно. И сколько же ему строить из себя сухарь и получать такое же отношение в ответ? Может, он попросту отвык от таких моментов?
Действительно, Дюран, хоть и был императором, но общий язык находил почти со всеми, и поэтому вялые правила дворцового этикета быстро выветрились из его головы. Ну ведь не будет же он обмениваться сухими, бездушными приветствиями с закадычными друзьями и хорошими приятелями? А таковых у него было достаточно в самых разных кругах. Так что некоторые порядки казались ему до невозможности глупыми, и он почувствовал лёгкое разочарование. Может ли он теперь быть так уверен в том, что за этими разумными глазами архивариуса на самом деле не скрывается очередная бездушная тварь, одна из тех, которые ежедневно крутятся вокруг него, преследуя свои корыстные желания, и каким он каждый день фальшиво улыбается на их льстивые похвалы?
- Вы что-то искали? - голос архивариуса снова вырвал Одрика
из раздумий.
- Да... да, искал... - это прозвучало так рассеянно и неуверенно, что он сам засомневался - а искал ли?
- В таком случае, позволите ли вы мне помочь вам?
- Нет, в этом нет необходимости. На самом деле, я уже нашёл то, что искал.
Саж едва слышно фыркнул. Он не понимал, ради чего его в таком случае побеспокоили, и, что важнее, почему не оставят в покое. Будь Дюран хоть крестьянином, хоть императором - он всё равно оставался человеком, а большинству людей Гюстав предпочитал книги. Информативные, никого не ищущие и не отрывающие от дел, а главное - вечные. А сейчас, вместо того, чтобы радовать себя прочтением очередного научного труда, он пытается понять, за чем пришёл император, и, если он это нашёл, можно ли вернуться к своему излюбленному занятию?
- Я хотел с тобой поговорить. - продолжил Одрик после минутной паузы, во время которой он пытался прийти в себя. Повернувшись к архивариусу, он поймал на себе его взгляд, полный искреннего удивления, поэтому император живо начал объясняться. - Всё очень просто - я всего лишь хочу знать, кто ты.
Гюстав опять фыркнул, но теперь уже громко и насмешливо, не скрывая своего отношения к сложившейся ситуации. Дюран, в свою очередь, не пришёл в ярость, наоборот, он не смог не улыбнуться - это было смело, а смелость он уважал. К тому же, надежда вновь вспыхнула в его сердце. Отношение Гюстава Сажа к нему, возможно, не было самым лучшим, несмотря даже на высочайший социальный статус Дюрана, зато он не боялся этого показать.
- На ваш вопрос может быть дано много ответов, но, к несчастью, я не знаю ни одного.
- И, тем не менее, я бы хотел знать, что ты за человек. Всё же, теперь мы живём под одной крышей. - всё ещё не очень уверенно сказал Одрик. Архивариус казался ему странным. Он сам вёл себя странно. Всё было странным.
- Вы боитесь, что я шпион? Или, может, что я собираюсь вас убить? Что же, вас можно понять. Правителям не дано жить спокойно даже у себя дома.
Он явно редко с кем общается, этот странный архивариус.
- Нет, не в этом дело. - Одрик снова пустился в разъяснения. - Я просто хочу узнать тебя получше. Не из-за подозрений или чего-то подобного. Я не такой подозрительный, как, наверное, надо бы быть. Просто не понимаю, как можно жить с кем-то под одной крышей и не знать о нём ничего, кроме имени.
Взгляд Сажа был полон непонимания, которое он, тем не менее, всячески старался скрыть. На несколько минут комнату окутала тишина. Они ждали. Император - что архивариус сдастся, архивариус - что отступит император. Оба могли часами сидеть и молчать. Гюстав - потому что практически всегда молчал, Одрик - потому что любил побеждать, и не поскупился бы заплатить такую цену, чтобы почувствовать сладость триумфа. В своё время он отдавал ради этого намного больше...
Первым, всё же, сорвался Саж. Он понял, что если и дальше будет молчать, то Дюран от него не отвяжется, и, даже если быстро уйдёт, то потом будет доставать его каждый день. А так, если рассказать ему хоть что-то, то он, возможно, и забудет о существовании северянина на какое-то время. Решив, что это последняя надежда отвадить от себя надоедливого монарха хотя бы на сегодня, Гюстав начал говорить. Поначалу в его голосе читалось раздражение, что, тем не менее, точно так же продолжало очень своеобразно радовать Дюрана, но вскоре этот порыв был подавлен, и архивариус вновь успокоился, отчего его голос стал тихим и ровным, как и с самого начала.
- Если вы этого желаете, то тогда, по видимому, у меня нет выбора. Что ж, если честно, мне рассказывать особо нечего... - вновь попытался увернуться Саж, но, перехватив на себе взгляд императора, понял, что актёр из него не очень. - Отец Д'Эглиз уже говорил вам, что я родился на севере, в одной из многочисленных тамошних деревень. Тем не менее, несмотря на небольшие размеры нашего поселения, там было всё, необходимое для жизни простым людям и даже немного больше. Лично для меня, например, тот самый архив, в который я устроился заведующим по достижении двадцати одного года....
На полчаса растянулся этот рассказ, в котором Гюстав рассказал обо всём, о чём спрашивал его Дюран - и о своём детстве, и о работе, и даже о том, как они познакомились с Гвенаэлем.
- Однажды он приехал в нашу церквушку читать проповедь. Почему? Не знаю. Видимо, у него были свои причины ездить по империи. Тем не менее, я благодарю судьбу за эту встречу. Вскоре Гвенаэль стал мне кем-то вроде старшего брата и я многому у него научился. Но врервые мы встретились не в церкви, а в библиотеке, где у нас завязался довольно серьезный для каждого из нас спор. Мы, казалось, были готовы перерезать друг другу глотки, а всего-то, вроде бы, из-за пары строк в какой-то книге - не сошлись во мнениях. Но ни он ни я долго зла не держим, и в итоге мы стали хорошими друзьями. - на последнем слове голос Гюстава слегка дрогнул, словно Сажу было то ли тяжело, то ли банально неприятно говорить это слово.
Одрик, внимательно слушавший рассказ Гюстава всё это время, захохотал. Ему было нелегко представить Сажа и Д'Эглиза, - обычно таких спокойных и рассудительных, - готовых вынуть друг из друга душу из-за чего-то, казавшегося ему настолько пустяковым.
После этого Гюстав замолчал. То ли обиделся, то ли просто нечего больше было сказать. Император почувствовал себя неудобно, и заёрзал на софе, на которую присел, когда архивариус начал рассказывать свою историю. Так и не справившись с неприятным чувством, Дюран встал, и хотел было подойти к Сажу, чтобы спросить, отчего же тот остановился, но тяжёлый и неумолимо приближающийся топот чьих-то ног заставил его застыть на месте.
- Ваше Величество! - громовой голос Гвенаэля заставил Одрика состроить недовольную мину, а Гюстав даже вздрогнул от неожиданности. Ординарий поднялся на второй этаж и обвёл комнату суровым взглядом, пока не наткнулся на виновника торжества - Одрика Дюрана, не шевелившегося и недоумевающего.
- Ваше Величество, скажите, есть ли у вас голова на плечах? Вас обыскался весь дворец, и, если бы вы не сказали мне, куда вы направляетесь, то...
- Гвенаэль, дружище, успокойся! - император попятился назад. Было видно, что Д'Эглиз злился, и лишь присутствие Гюстава не давало ему перейти с высокопоставленной особой на "ты" и, взяв нерадивого монарха за ворот, утащить его туда, где тот был нужен. - Объясни, что случилось?
- Вы забыли, что к вам должен был прибыть посол из соседнего государства - вот что случилось!
- Посол!.. - Дюран помассировал переносицу, удивляясь тому, что творилось с ним сегодня, и дико по этому поводу сокрушаясь.
Никогда раньше он не забывал о чём-либо. Может, какие-то мелочи и выветривались из его головы со временем, но как можно было забыть о чём-то столь важном за несколько часов - он не понимал. С ним явно что-то не то, и это императору не нравилось
- Хорошо, я понял. Сколько он уже ждёт?
- Он прибыл полчаса назад.
- Полчаса? Но ведь я бы услышал отсюда. Я всегда слышал, что происходит у ворот с третьего этажа.
- Ваше Величество, окна архива выходят на поля, в то время как ворота обращены к городу. - парировал Саж. - Вы обычно пребываете в тронном зале или в своих покоях, но они находятся со стороны дворца, противоположной этой.
- Как же так?.. - спросил Дюран, но вдруг встрепенулся, и его голос стал твёрдым, как обычно. - Мне всё ясно. Я подойду через десять минут.
- Нет, так не пойдёт. - ординарий не сдержался и уже через несколько секунд довольно грубо тащил императора за руку на первый этаж, препираясь с ним. Сначала Гюстав Саж слышал всё - и весёлые возмущения Дюрана, и вполне себе серьёзные обвинения его во всех смертных грехах, исходившие из уст Гвенаэля, но чем дальше уходили эти двое, тем тише становились их голоса для Гюстава, и лишь когда тяжёлая дверь архива с грохотом закрылась, полностью отрезая их голоса от других звуков архива,мужчина позволил себе облегчённо вздохнуть. Никогда до этого он не говорил так долго, много. Тот факт, что пришлось разжевать для императора всю свою биографию, не совсем устраивал архивариуса - он вообще не любил говорить о себе, о том, чем он живёт и что чувствует. Это казалось ему чем-то тайным, сокровенным, чем-то, о чём не говорят с первым встречным. Всё должно выясняться постепенно, вытаскиваться ниточка за ниточкой, чтобы не потерять интерес раньше времени, чтобы каждая мелочь была удивительной и желанной. Но Одрик так не думал - император хотел узнать всё и сразу, чтобы не допускать оплошностей в будущем. Не было ничего неприятнее для этого человека, чем показать, что он не знает о собеседнике всего, чего должен, даже если на самом деле больше половины всех сведений, доступных ему, были абсолютно бесполезны. Сажу это было неизвестно. Он вообще ничего не знал об Одрике, да и знать, наверное, особо не хотел. Зачем забивать себе голову лишними сведениями?
За окном с каждой минутой становилось всё темнее и темнее. Архивариус вновь тяжело вздохнул и с грустью посмотрел на стол, где лежала книга, так и недочитанная из-за появления незваного гостя. Ещё две минуты не мог он оторвать взгляд от бардовой обложки с золотыми узорами, и задумчиво, немного обречённо и едва слышно, - что, в принципе, всё равно прозвучало громко в почти что абсолютной тишине, - произнёс:
- К моему сожалению, всё только начинается...
И, взяв в руки стоявшую на столе свечу, направился в свою комнату, желая оставить потрясения сегодняшнего дня и растворить все проблемы в долгом и сладком сне.