Ты заметный.

Глава 15

  – Что ты принёс? Ну скажи, что? Я слышал, что что-то брякнуло! – Ньют сидел на своей койке в интенсивной терапии по-турецки, повернув голову в сторону Ариса с широкой улыбкой. Сегодня все его друзья пришли его навестить, и, плюс к тому, барабанщик сказал, что у него для художника сюрприз. Томас был здесь же – он тихо сидел на самом дальнем и, по совместительству, ближнем к выходу из палаты, стуле, особо не привлекая к себе внимание. Брюнета с хмурым видом в палату впустил Минхо, пробурчав что-то вроде: "Нечего там стоять, придурок". Вообще, после того, как Томас тогда, неделю назад, спас Ньюта, отношение троицы друзей к нему несколько изменилось. Тереза стала с ним здороваться, Арис так вообще позволял себе улыбаться и заводить короткие разговоры, а Минхо на следующий день после приступа Ньюта молча пожал Томасу руку и перестал вечно пытаться прогнать его от палаты блондина.

Изменилось и поведение самого художника. Он по-прежнему ничего не видел, но у него действительно сильно обострился слух, поэтому, если он не спал и слышал, как приходил Томас на свой обычный пост за дверью палаты, блондин садился и, поведя головой в его направлении, неуверенно махал рукой в качестве приветствия. Ньют внутри был крайне растерян. С одной стороны, после того, как брюнет его спас (в очередной раз), словно бы поменялось всё и сразу, но при этом всё осталось по-старому. Да, были те ужасные события, но теперь Ньюту всё чаще и чаще приходилось одергивать самого себя от нежных мыслей, связанных с Томасом, но одно блондин знал точно – его нужно поблагодарить. Поэтому сегодня, когда Минхо впустил бегуна в палату, Ньют, собрав всю свою волю в кулак, поздоровался с ним, тем самым вызвав у объекта приветствия огромный шок.

– Да ладно? Полковник Сандерс тебе разрешил? – Минхо удивленно глянул на чехол в руках Ариса, вздернув брови вверх.

– Кто такой полковник Сандерс? И вообще, что ты принес? Вы меня слышите вообще? – Ньют обиженно надул губы, сложив руки на груди, всем своим видом пытаясь показать недовольство.

К удивлению всех четверых, Томас издал тихий смешок и, словив на себе три взгляда и один слепой поворот головы, со смущенной улыбкой пояснил:

– Это шутка из "Клиники"... Там врача с такой же бородкой, как у врача Ньюта, звали полковник Сандерс... Потому что он похож на логотип KFC.

Минхо довольно хмыкнул, а вот Тереза с Ньютом рассмеялись, понимая смысл шутки. Арис же на это чуть улыбнулся, расстегивая чехол и доставая гитару.

– Брякнуло! Я слышал, что брякнуло! Это гитара! Ты играешь на гитаре? – протянув руку в сторону барабанщика, блондин пальцами нащупал услужливо подставленную деревянную поверхность гитары. – Ты же...

– Ко-ко-ко, Арис, ты же барабанщик... – парень пошутил сам над собой и, присев на стул возле койки Ньюта стал настраивать инструмент. – Я еще и петь умею. Но это вы сами сейчас увидите.

– Умеет-умеет. Я подтверждаю. Мой братец, когда моется, поет...

– Тереза...

– I came in like a Wreeeeeking Ball!.. – девушка пропела строчку из песни немного противным голосом, провоцируя у всех, кроме Ариса, приступ взрывного хохота. Даже Томас не сдержался, довольно хихикая в кулак.

– Чел, серьезно?! Майли? – Минхо держался за живот, согнувшись в кресле. – О, Боги... Я как представлю...

– Представляешь меня в душе, дорогой? Но ведь Тереза здесь... – Арис наигранно-манерным движением откинул светлые волосы назад, после тихо хмыкнув. – А теперь заткнитесь. Я тут вообще-то собираюсь лечить друга целительной силой песни.

Пепельный блондин откинулся в кресле назад и, на удивление, все остальные, кто был в палате, замолчали. Поудобнее схватив гитару, Арис улыбнулся, и его тонкие, но сильные пальцы коснулись струн, выдавая начальный, немного тревожный темп, и он, для куплета перейдя на полушепот, немного хрипло, но приятно запел:

Mayday! Mayday!
The ship is slowly sinking
They think I'm crazy
But they don't know the feeling.
They're all around me,
Circling like vultures
They wanna break me
And wash away my colors.
Wash away my colors!

Томас вздрогнул. Он знал эту песню. Его руки сами собой вцепились в подлокотники стула, и он весь напрягся, ожидая припева песни, одновременно боясь и желая услышать то, о чем там поется.

Арис коротко вдохнул после последней строчки и более громким, уверенным и до дрожи воодушевляющим голосом продолжил петь, аккомпанируя припеву на гитаре:

Take me high and I'll sing
Oh, you make everything OK!
(Ok-ok-ok! K-ok-ok!)
We are one in the same
Oh, you take all of the pain away!
(Away-away-away! Way-away-away!)
Safe me if I become
My demons!

Бегун не мог больше слушать. Быстро поднявшись с места и ничего не говоря всем остальным, он вышел из палаты, стараясь как можно проворнее удалиться от источника музыки и слов, которые резали душу. Как Арис это делает каждый раз, блин?

Брюнет уже подошел к лестнице, ведущей вниз, как сзади его позвали:

– Мистер Эдисон, вы уходите? – пожилой врач, действительно похожий на старика с логотипа жареной курочки, стоял у своего кабинета, держа в руках папку. – Я как раз направлялся в палату мистера Ньютона, у меня важное сообщение. Если вы торопитесь, его позже передадут вам ваши друзья.

– Вы... Не могли бы сказать сейчас, если не затруднит? – Томас сглотнул, чувствуя в груди тревогу, подошел ближе к врачу, чуть отходя от лестницы.

– Мне не сложно. Стражу палаты нужно знать всё, – старик чуть улыбнулся, однако, сразу же поджал губы, вздыхая. – Всё очень серьезно. Это редкий случай одной болезни, и я не буду нагружать вас названием, потому что это ничего не даст. В целом, она не лечится, так думали до недавних пор, но...

– Но?

Пожилой мужчина снова вздохнул, пальцами чуть поглаживая папку в своих руках.

– Но есть маленькая возможность. Точнее, мы можем попытаться. Недавно появились таблетки, они экспериментальные. Первый курс будет бесплатным, а вот остальные три курса платные и очень, – старик сделал упор на этом слове. – Очень дорогие.

– Сколько? – брюнет вздрогнул, опуская взгляд в пол.

– Около пятнадцати тысяч долларов, мой мальчик, – сухая крепкая рука хлопнула его по плечу. – Мне нужно сообщить эту новость непосредственно пациенту. Всего доброго, юноша.

– До свидания, – сглотнув, Томас пошел вниз по лестнице, и голос врача с гулким звоном отзывался у него в голове.

Пятнадцать. Тысяч. Долларов.