Брат - одиночка...

Часть 6

Сырой, тяжелый ветер бил в лицо и задувал под куртку, пронизывая холодом до костей.
Том осторожно прижал букет к себе, чтобы его не потрепало; руки у него давно замерзли, а за воротником кололи шею мелкие капли дождя.
Когда наконец все утихло, он опустился на корточки и положил цветы на могилу.

Что-то колючее стояло в горле, щипало в носу, и Том не знал, куда бежать от самого себя, от всепожирающего чувства вины...
Он скучал по ним.
Он хотел вернуться, но не решался слишком долго, потому что боялся до ночных кошмаров, что его не примут обратно таким.
Гей, да еще сбежавший из дома — на что еще можно было рассчитывать?
Билл сказал тогда, что либо они уйдут вдвоем, либо Том останется, а что он ответил? Правильно, те самые вылетевшие в порыве гнева слова, которые впоследствии встали между братьями каменной стеной.
И ради чего было это все? Ради взрослого мужика, который сначала пел в уши о неземной любви, убедил покинуть родных и переехать к нему — а вскоре после переезда заявил, что чувства прошли, и выставил надоевшего мальчишку на улицу!

Это было такое жесткое наебалово, что Тома до сих пор трясло при одном воспоминании — но именно оно помогло ему начать жизнь заново.
Когда он спал на вокзале, его заметил парень, потом ставший ему самым-самым лучшим другом - Рэй.
Рэй из жалости позвал его к себе домой, дал поесть и нормально поспать, а потом предложил помощь.
Он мечтал открыть автомойку, но никто, мягко говоря, не поддерживал его начинание, родители говорили Рэю в лицо, что он бездарь и не сможет вести бизнес, и он был совсем один — до тех пор, пока не встретил Тома...
Они выползли из дерьма вместе.
Но даже когда все начало устаканиваться — Тома все равно грызла тоска по семье, но когда наконец он решился позвонить домой, оказалось, что уже слишком поздно.
До сих пор не верилось, что мамы с папой нет. Что они там, лежат рядышком в могиле...
Но у него еще остались Билл и София. И их он уже точно не бросит!

Билл вдруг тоже сел на корточки и обнял Тома, за что тот был безумно благодарен.
Дождь усиливался, и становилось холоднее, но они не шевелились, объединенные этим моментом скорби.
Наконец младший брат тихо сказал:
— Пойдем, София ждет... - и, шмыгнув покрасневшим носом, поднялся.
Девочка сидела в теплой машине, пристегнутая к детскому автокреслу.
Том улыбнулся ей, несмотря на довольно сумрачное настроение — нельзя, чтобы она видела их с Биллом печаль, ведь сегодня, как-никак, ее день.

***

В окружении крошечных столиков и стульчиков, выкрашенных в яркие цвета, близнецы почувствовали себя великанами.
Хорошо это или плохо, но детское кафе было совершенно пусто.
Лишь то ли официантка, то ли аниматор — пухлая женщина в розовом костюме феи — шла куда-то с пустым подносом в руках.
Разговор с ней был недолгим.

София, довольно лопоча что-то на своем языке, сновала у них под ногами, и яркий праздничный колпачок торчал на светлой макушке, как рог единорога.
Эта вечеринка была откровенно скудна — но София все равно веселилась, бегая между взрослыми, как заведенная.
То ли ей и в самом деле было хорошо, то ли она просто не хотела расстраивать своих незадачливых братьев, которые не успели подготовить все как надо — неизвестно... С этим ребенком ничего нельзя было знать наверняка.
"Фея" подарила ей кулек конфет, показала фокусы и под конец дала зеленый шарик, наполненный гелием.
Билл привязал его к ручке Софии, чтобы шарик не улетел, и на этом праздник закончился. Точнее, переместился в другое место.

София задула три свечки на куске торта одним мощным дуновением, за что удостоилась отдельных похвал, и Билл позволил ей съесть весь ломтик. Обычно он давал сестре сладкое очень мало и нечасто, боясь, что выскочит диатез — но сегодня ей было позволено все...

Она уснула, как убитая, без привычных капризов — уж слишком устала.
В кроватке с ней лежал большой плюшевый медведь — подарок от Тома.
Гелиевый шарик был привязан к изголовью и медленно сдувался, вися в воздухе уже не так высоко.
При взгляде на все это Билл чувствовал целую бурю в сердце — и горечь, и любовь, и самое главное — вину.
Вину за то, что все было так плохо.
Без других детей, без размаха, без гор подарков — надо было продумать все заранее!
И пусть день появления Софии на свет стал для него одним из самых страшных за всю жизнь - та, ради которой пожертвовала собой мама, должна быть счастливой, насколько это только возможно, чтобы эта жертва не была напрасной.
Склонившись над кроваткой, Билл поцеловал сестру в лоб и пошел спать.
Завтра будет новый день, и надо быть к нему готовым.