Вчера я умру

Пролог.

Чёрный «Вольво» остановился у северных ворот кладбища – на нейтральной территории между гондоловцами и Отступниками. Ни у одного из пассажиров машины не было цели почтить память усопших – даже если бы она была, они могли бы сделать это днём, но, тем не менее, для своего визита мужчины выбрали тёмное время суток. Время, пока люди спали.

На кладбище не было ни души, лишь тихий шелест листвы деревьев, редкое покаркивание воронов и угуканье сов не давало принять кладбище за вымершую территорию, на которой совершенно не осталось жизни.

Александр дернулся с места, чтобы открыть дверь, но в последний момент одёрнул руку и вопросительно посмотрел на начальника охраны, сидящего на переднем пассажирском сидении: смуглого лысого мужчину с наушником в ухе, спиралевидный проводок от которого шел к рации. Тот что-то быстро проговорил в неё, и через мгновение рация ответила ему помехами и мужским голосом. По старой привычке он коротко кивнул, а потом повернулся и серьёзно посмотрел на Александра:

­- Всё готово, господин. Люди на позициях, они не посмеют напасть, будьте уверены, - Александр сухо кивнул, и вышел из машины. Сын последовал за ним.

Пепельно-белые волосы, холодные льдисто-голубые глаза, неестественная белизна кожи – дефект с самого рождения. В детстве его, вероятно, можно было бы назвать уродом, но сейчас, когда ему восемнадцать полных лет, он походил на Арэса, сошедшего с вершины Олимпа. Прекрасный, холодный и беспощадный. Превосходящий в своей кровожадности и изощрённости идей отца.

Денис достал из кармана пальто пачку сигарет, вытащил одну, поджег и глубоко затянулся, следуя за отцом к месту назначения. Что ожидало их там – он не знал, и ему было глубоко наплевать. Он знал лишь то, что у отца намечаются очередные переговоры с главарём Отступников – дранным чёрным котом, не имеющим ни кола, ни двора, но свято верящим в то, что сможет склонить «Гондолу» к своему дранному хвосту. Блондин усмехнулся своим мыслям и, сделав последнюю затяжку, бросил окурок в мокрую от росы траву, где тот мгновенно потух.

Вот и главарь. Впереди. То, что Аришины сначала приняли за статую ангела, шевельнулось и неторопливым шагом вышло вперёд, держа большие пальцы рук в петлях для ремня, что придавало ему некого безразличия, хотя внутренне он был напряжен, как натянутая струна. Он был весь в чёрном, чёрными были даже волосы и глаза, и это позволяло ему почти сливаться с тьмой, чёрным ореолом нависшей над кладбищем. Он улыбнулся. Но улыбка его не была дружелюбной. Акулья. Она говорила о больших неприятностях. Сулила их.

- Кошара не струсил, - вполголоса съязвил блондин, ухмыляясь, но ни отец, напряженный, как и всегда во время переговоров, ни Отступник не сочли юмор уместным.

Обе стороны прекрасно знали, что люди и тех, и других находятся на территории кладбища, готовые дать отпор в любой момент, и только это сдерживало их от того, чтобы дать команду своим людям – знание того, что ты можешь оказаться побеждённым. Эта тревога и страх.

- Станислав, какая приятная встреча, - коротко кивнул Александр. Его тон, как всегда, был спокойным и деловитым, потому, что в отличие от сына он не хотел ввязываться в неприятности и уже сто раз пожалел о своём решении взять Дениса с собой.

«Маленький, неопытный мальчишка, опять спутывающий мне все карты» - пронеслось в голове у мужчины, но он отставил эту мысль на второй или даже третий план, отметив, что после нужно обязательно поговорить с сыном, и сосредоточился на всех возможных вариантах предстоящего разговора.

- Александр, - таким же коротким кивком ответил ему молодой человек, удостоив младшего Аришина лишь беглым взглядом, пока тот выкуривал очередную сигарету, не обращая на мужчин не малейшего внимания и задумавшись о чём-то своём.

- Ты ознакомлен с условиями сделки, я так понимаю. - Станислав коротко кивнул, и мужчина продолжил: - Девчонка в обмен на девчонку. Справедливый обмен, как считаешь? Ты находишь и отдаёшь мне ту, которая принадлежит мне, а я в свою очередь возвращаю тебе принадлежащую тебе.

- Она не моя, но и не твоя собственность, - возразил Отступник, в груди которого зарождалось непонятное клокотание, а руки начинали трястись мелкой дрожью от ярости, и поэтому он вынул пальцы из петель и засунул руки в карманы.

«Он специально играет на твоих чувствах, Стас. Игнорируй его. Игнорируй, пока ещё можешь сдерживать себя» - стиснув зубы, Станислав мысленно повторял одно и то же, пытаясь успокоиться. И, как ни странно, у него получалось не показывать свои истинные эмоции, пряча их все под маской ледяного безразличия.

- Ты же не передумал, верно? – с притворным беспокойством поинтересовался Александр. – Если это так, то, увы, дражайшая Ника пойдёт как «Образец». А ты прекрасно знаешь, что это значит. - Аришин продолжал играть на чувствах Отступника, пытаясь вывести его из себя, но тот, казалось, был совершенно безразличен ко всему. И он нажимал на самое дорогое, к чему только имел доступ. На мысли о Нике.

- Я не передумал, - ровным голосом проговорил Станислав, но это давалось ему с неимоверными усилиями. Он поймал себя на мысли о том, как хочет сомкнуть свои руки на глотке Александра. - Я принимаю условия сделки.