«Я закончила домашнее задание и планирую наслаждаться остальной частью этого дня» проинформировала Гермиона, вставая из-за стола и собирая свои вещи.
Рон возмутился: «Ты подразумеваешь, что не собираешься оставаться в библиотеке и продолжить изучение с остальной частью бедных душ?».
Гермиона впилась в него убийственным взглядом, на который Рон прореагировал легкой гримасой.
«Возможно, если бы бедные души начали учиться скорее, они не были бы способны оконфузиться», вымолвил другой голос. Гермиона невольно улыбнулась и перевела взгляд на другого лучшего друга. Собираясь уходить, она наклонилась вниз и прикоснулась губами к щеке Гарри.
Она не видела широко раскрытые глаза Гарри, изумленное и потрясенное выражение, которое приморозило его к месту, в то время как студенты Гриффиндора смеялись украдкой, подталкивая друг друга локтями. Лаванда хихикала дольше всех: «Это было тако-о-о-е бесподобное выражение на твоем лице, Гарри!». Рон многозначительно приподнял брови и растянулся в широкой улыбке.
Гарри пригнул голову пониже и принялся писать дальше. Он задался вопросом, будет ли Гермиона иметь удивленное выражение на лице, если он, Гарри, также поступит с ней. Их однокурсники давно знали, что они были тольколучшие друзья. Но в последнее время на седьмом году обучения он вдруг начал подмечать ласковые взгляды и робкие прикосновения со стороны Гермионы.
Он знал, что они возможно, оба хотели быть больше чем друзья, но крайне боялись отчуждения друг от друга. Он почувствовал отношение Гермионы к себе еще на пятом году обучения, и их дружба никогда не была лучше. Они иногда спорили, конечно, но теперь это было умерено.
«Я готов спорить, что ты не сделал бы подобного», раздался голос Рона.
Зеленые глаза Гарри, оторвались от пергамента, как будто он был сожжен: «Что?»
Рон ухмыльнулся: «Я сказал, я держу пари, что ты не сделал бы подобного по отношению к Гермионе».
«Я слышал тебя и в первый раз», пробубнил Гарри.
«Тогда, почему ты переспросил?», усмехнулся Рон.
Гарри пробормотал что-то неразборчиво, и затем отвернулся: красный румянец распространился по его щекам.
«Ты отступаешь от вызова?», упрямо продолжил Рон.
Когда глаза Гарри встретили снова насмешливый взгляд Рона, в них было написано явное упорство - то, которое не отказывалось от вызова, но все же хранило его от признания каких либо чувств к Гермионе, помимо дружеских: «Извини, я не понял, что это вызов».
