Когда все очень плохо, просто будь рядом

Первая часть, в которой Джерард страдает

— Когда тебе будет плохо, я всегда буду рядом. Честно-честно, Джи. Я обещаю, — прошептал Фрэнк своей омеге в шею, успокаивая плачущего парня, которому пришлось лицезреть сцену ссоры родителей из-за того, что брат не пришел вовремя к ужину, так как он пошел к своему альфе.

Воспоминания делают только больнее, отчего Джерард сильнее утыкается во влажную подушку. Фрэнк обещал! Но как только узнал о тайне омеги, бросил его.

Последние лучи солнца, что освещали темную комнату в открытое окно, едва касались волос парня, лежащего на своих простынях. Его темные волосы, спутанные и немытые, безобразно разбросались по всей подушке.

— Ты обещал, придурок. Ты...

И Джерард снова захлебывался слезами, позволяя воспоминаниям заволакивать его мысли.

Парень сидел на скамейке стадиона и придумывал очередной образ для персонажа, который был главным героем комикса в голове Уэя. Он был настолько вдохновлен идеей, что не заметил, как рядом с ним сел альфа, что пах апельсином и яблоком.

— Ты всегда рисуешь так много? — спросил он, после чего Джерард подпрыгнул на месте, а затем испуганно посмотрел на альфу, пряча блокнот формата А5 за пазуху.

— Эм... да... Э-э... Что? — замялся омега, ведь было ясно, что он не очень-то любил, когда к нему обращаются альфы, а тем более незнакомые.

Парень, севший рядом захихикал, глядя на немного смутившегося Джерарда.

— Я Фрэнк. Просто я не раз замечал, что ты очень любишь рисовать. Можно посмотреть? — Фрэнк протянул руку, намекая на действие.

— Я люблю рисовать, да... Эм-м... я не дам, извини, это не в моих правилах, — гордо задрав нос, ответил омега и чуть отсел от Фрэнка.

— Ну, а как зовут такого вкуснопахнущего омегу? — улыбнулся альфа, что сделало его лицо очень милым и детским.

— Джерард, — не смог устоять от очаровательной улыбки парня и тоже улыбнулся.

Джерард бил подушку, рвал рисунки, ломал вещи. Истерика никуда не собиралась уходить. Вот уже неделю он лежит дома, плача в подушку и не выходя из комнаты. Папочка все понимал, он уже понял, что с Джи что-то не так, и разрешил тому не появляться некоторое время в школе, ссылаясь на простуду сына.

— Джи... — постучался Даниель, — послушай, я знаю, что тебе хреново и ты не можешь ничего с собой поделать, но уясни! Сколько бы ты ни запирался в комнате, сколько бы ты ни ревел, от этого ничего не изменится.

— Папочка, почему отец не бросил тебя, когда ты забеременел? — послышался слабый, заплаканный голос омеги.

«Все очень плохо», — подумал мужчина и, не стучась и не спрашивая разрешения, зашел в комнату сына. Да, у него всегда был припрятан ключ.

— Милый, послушай, — сел Даниель рядом с Джи, — забудь этого засранца, он тебя не достоин. Таких, как ты, не бросают...

— Но я люблю его, пап! Вот в чем дело, как бы я ни старался его забыть, этого не случится... Да и ребенок... Я же беремен.

— Ну, просто будь с ним холоден, пусть поймет, какую драгоценность теряет. Конечно, печально, что мой будущий внук будет жить без папы-альфы, но мы же сильные, мы справимся, Джи, — говорил мужчина, успокаивающе гладя своего сына. — Ох, скоро Дональд должен прийти! Джи, я пойду готовить ужин, а ты вечером выйдешь, обещаешь?

— Конечно. — Шмыгнув носом, Джерард оставил поцелуй на щеке папочки.

<i>— Джерард, я схожу с ума, когда ты рядом, — шептал Фрэнк своему любимому, — я люблю тебя, слышишь?

— Фрэнки... Ах... — только удалось ответить омеге, потому что его парень уже исследовал языком его ухо. — Я... Тоже тебя люблю.

Это было впервые, когда у Джерарда началась течка, а Фрэнк просто не мог устоять. В этот же день они отдались друг другу, круша все вокруг.</i>

Сознание вновь подарило ему кусочек воспоминания. Но... Джерард не стал уже плакать, он просто снова уткнулся в подушку и задремал.

Он даже не думал, что на другой окраине города, кое-кто так же мучился с болью в груди.