Сахарные перья

Глава 8

Тепло.

В постели было так тепло и уютно, что не хотелось просыпаться. К несчастью, мои внутренние часы всегда срабатывали вовремя, и я просыпалась ровно в семь утра. Минута в минуту. Неохотно я приоткрыла один глаз, чтобы привыкнуть к яркому свету.

- Доброе утро, Солнышко, - ласково прошептал тихий хриплый голос.

Рон.

Довольная улыбка, вероятно глупая, ну да ладно, появилась на моем лице, когда я вспомнила все события, приведшие Рона в мою постель.

Сейчас, после нашего занятия любовью, кожу приятно пощипывало, а тело наполняла непривычная легкость. Я слышала, некоторые девушки рассказывали в туалете, что ребята обычно, сделав свое дело, отваливаются на бок и засыпают. Представьте мое удивление, когда Рон не только обнимал и нежно целовал меня после, но и очень скоро был готов ко второму раунду. Я думала, ничто не превзойдет первый раз, пока мы не занялись любовью снова. Если честно, кажется, у меня разовьется зависимость от Рональда Уизли.

Я прижалась к нему. - Доброе утро, Рон.

- Улыбка означает, что ты хорошо провела эту ночь?

Упомянутая улыбка приклеилась к моему лицу, и я не хотела, чтобы она исчезала.

- Сказочно, - откровенно призналась я и, приподнявшись на локте, посмотрела Рону в глаза.

Он улыбнулся, и я растаяла.

- Я рад.

Мы просто лежали рядом, смотрели друг на друга, и, кажется, прошла вечность, прежде чем я спросила шаловливо: - С каких это пор ты добровольно просыпаешься раньше девяти?

- Кроме объяснения, что мне нравится наблюдать за тобой спящей? Кстати, ты очень красивая во сне.

- Да, кроме объяснения, что тебе нравится, когда я сплю, - быстро ответила я.

Его слова прозвучали утверждением очевидного, как будто моя красота это неоспоримый факт. Я покраснела. Как этот парень влюбил меня в себя таким банальным словарным запасом? Рон улыбнулся над моим смущением, но промолчал. Он прекрасно знал мое мнение о собственной внешности.

- Этой ночью я превосходно выспался, - заговорил Рон, обнимая меня и прижимая к себе. - Но, - продолжил он с сожалением, - Я должен вернуться к себе, пока остальные не проснулись.