Закрытая Школа

Глава 23. К.И

Дождавшись, пока Каверин, тут же заслуживший в школе прозвище Кубик-Рубик, отправился на урок, ребята проскользнули в комнату, а оттуда - на чердак. Сегодня перед ними стояла задача отыскать среди груд бумаг, имеющих отношение к детскому дому, какие-нибудь сведения об Ире Исаевой.
Страницу с именами нашла Вика.
«Исаева Ирина, шесть лет», - прочитали ребята, склонившись над пожелтевшей бумагой. Рядом с именем значилась странная надпись: «К.И. 152», а в конце строки стояло скупое слово: «умерла».
Это оказалось неожиданно и... больно. Неужели Ира, как и ее брат, стала жертвой тех же жестоких убийц?
- Посмотрите! - вдруг воскликнула Вика. - В этом году умерли еще три девочки! Что же здесь творилось?
- А что это за цифры в столбике? - обратила внимание Даша. - Там, где у Исаевой стоит «К.И. 152», у других тоже обозначены какие-то цифры - 71, 89...
- Может, это рост? - предположил Макс.
Вика покачала головой:
- Ты представляешь себе шестилетнюю девочку в полтора метра ростом? А у Матвея Сошникова в четырнадцать лет этот показатель всего 85.
- Может, он лилипут, - хмыкнул Максим.
* * *
На дворе было холодно. Неудивительно - зима. Но Маша остановилась, чтобы немного подышать свежим воздухом, глядя, как изо рта вырываются облачка пара.
В этот момент ворота раскрылись, и во двор въехала машина Полякова. Остановилась... Виктор вышел и застыл, глядя на Машу. Она немного смутилась. После того откровенного разговора им не случалось поговорить наедине - встречались в школьных коридорах, пересекались по обыденным делам, и вот теперь...
Маше вспомнилась холодная усмешка Елены Сергеевны. Улыбка ледяной царевны. Елена и Виктор вместе, и значит, третьему нет места в этом союзе.
Девушка плотнее запахнула на груди пуховик, словно только теперь ощутила двадцатиградусный мороз, и поспешно повернулась к двери, ведущей на кухню.
- Маша! - окликнул ее Поляков.
Она замерла, обернулась к нему.
- Был суд. Морозову дали пять лет.
Маша прикусила губу, чтобы бывший директор не догадался о ее чувствах... О том странном разочаровании, что заговорил он не о том, что волновало ее едва ли не больше, чем судьба Максима...
- Что ж... - выдохнула она вместе с паром, - он это заслужил... А... Максим узнает?
- Может, ты сама спросишь у него? Мне кажется, вам давно пора поговорить, - Виктор шагнул к ней, осторожно взял за локоть.
Маша усмехнулась.
- Представляю, как он обрадуется, узнав, что я - его мать, - сказала она, избегая взгляда бывшего директора.
- Маша! Ты не должна стыдиться себя! - он смотрел на нее так ласково, что у Марии защемило сердце. Она еще помнила, каковы на вкус его губы... Как мягки и вместе с тем требовательны... Нет, нельзя! Нельзя давать себе волю!
- Спасибо, - пробормотала она, отстраняясь. - Мне пора... Я пойду.
Она ушла, не оглянувшись, и не видела, как Виктор стоит, глядя ей вслед, а на его темных волосах ранней сединой белеют снежинки.
Маша вошла в кухню, скинула пуховик и в задумчивости привалилась к двери. Ей казалось, что пол ходуном ходит под ногами. Как это странно - одновременно быть и самой счастливой, и самой несчастной женщиной...
* * *
- Андрюш, что такое фициент? - Наденька дернула его за руку, настоятельно привлекая к себе внимание, и Андрей с усилием отвел взгляд от почти привычной, но все равно болезненной картины - Макс обнимал Дашу, а она не пыталась отстраниться, напротив, сама льнула к нему.
- Что? - он присел на корточки перед сестрой, взлохматил прядки волос, выбившиеся из косички.
- Что такое фициент? - терпеливо повторила Надя.
- Коэффициент? А где ты слышала это слово?
- Меня попросили поиграть. Там нужно было ответить на вопросы. Ну как с теми точечками на доске. А потом Елена Сергеевна сказала, что я очень умная, у меня сто пятьдесят два фициента... А у тебя сколько?..
«Исаева Надежда. К.И. 152», - вспомнилось вдруг Андрею, и парень вздрогнул: не может быть!
- Андрюша, - оказывается, Надя нетерпеливо дергает его за рукав школьного пуловера, - ты не гордишься, что я умная?
- Конечно, горжусь! - очнулся он. - Ты молодчина! Прямо как наша мама.
Андрей поднялся и подхватил сестру на руки.
Вот и решение загадки. Надо бы поделиться с ребятами. Однако звонок на урок помешал им обсудить дела немедленно. Авдеев едва успел заскочить в класс, когда начались занятия, и Поляков принялся рассказывать им что-то о поэзии романтизма.
Андрей покосился на сидевшего рядом Ромку. Искушение было слишком велико.
- Я понял про те цифры, - прошептал он другу, - это...
И тут дверь класса распахнулась, и на пороге появилась... новенькая. Вместо школьной формы на ней была вызывающая футболка с глубоким декольте и надписью, идущей через всю грудь: «Не пялься - не твое!»
Ромка присвистнул и завороженно уставился на девушку, напрочь позабыв об Андрее, да и сам Авдеев несколько растерялся.
- Вот и Юля. А ты знаешь, что урок начался двадцать минут назад? - спросил Байрон.
- Да? - она взмахнула длинными ресницами. - Тогда смысла оставаться нет.
- Я бы так не сказал. Садись, пожалуйста, - настойчиво пригласил ее Поляков и, проследив, как девушка садится за парту, кивнул на провоцирующую футболку. - А это что?
- Не пялься - не твое, - спокойно ответила Юля.
Андрей едва мог поверить собственным ушам. Вот ведь стерва!
- Отличный прикол. И что, всегда срабатывает?
Надо сказать, Виктор Николаевич умел держать удар и не зря уже много лет руководил школой.
Но и Юля легко поймала отброшенный мяч.
- Нет, только в интернатах с тюремным режимом. Как у вас, - заметила она.
- У нас действительно строгие правила. Ты не можешь ходить в этой футболке, - не позволил ей завлечь себя в сети пустых препирательств Поляков.
- Как скажете, - отозвалась новенькая, а после этого... спокойно сняла с себя футболку, оставшись в полупрозрачном кружевном лифчике.
Ну эта Юля и штучка!
Андрей с интересом посмотрел на опекуна: как он теперь отреагирует.
Поляков пожал плечами:
- Ну что же, если тебе так удобнее впитывать знания, продолжим... Итак, романтизм...
В это время дверь опять распахнулась. В класс заглянула Елена Сергеевна. Когда ее взгляд, скользнув по ученикам, остановился на Самойловой, глаза директрисы расширились, а одна из тонких тщательно выщипанных бровей недоуменно приподнялась.
- Это еще что такое? - проговорила Крылова - скорее не с гневом, а с изумлением.
- Ему, - Юля небрежно кивнула в сторону Полякова, - не понравилась моя майка.
- А мне не нравится то, что под ней, - тут же отреагировала Елена Сергеевна.
Поляков хотел было ее остановить, но фраза уже была произнесена, оставалось только махнуть рукой.
Новенькая пожала плечами.
- Вы прям маньяки, - Юля потянулась за спину, к застежкам бюстгальтера.
Этого для нервов директрисы оказалось уже слишком.
- Выйди из класса! - крикнула Елена Сергеевна, побледнев как полотно.
И новенькая, подхватив футболку, с чувством собственного достоинства двинулась к выходу.
«Пожалуй, этого она и добивалась», - подумал Андрей, с любопытством следивший за развитием ситуации.
Урок оказался скомкан, хотя Виктор Николаевич сделал все, чтобы занятие шло обычным ходом.
После литературы Андрей наконец смог поговорить с ребятами, однако его сообщение вызвало легкое недоверие.
- Не понимаю, кому нужно было изучать интеллект приютских детей, записывать результаты и тайно хранить их столько лет, - выразила общие сомнения Даша.
- Я уверен, причина есть, - не согласился Андрей.
* * *
Галина Васильевна наблюдала за тем, как Маша гладит белье, и думала о подсмотренной с утра сцене. Заснеженный школьный двор и двое, которых явно тянет друг к другу. Так было когда-то и с ней самой. Тогда между Галей и ее избранником тоже стояла женщина.
Сергей Крылов, отец Елены... Иногда, очень редко, он появлялся в «Логосе». Галина Васильевна давно уже переболела им, но до сих пор явственно чувствовала ту боль. Женщине было невыносимо смотреть на то, как Маша попадает в ту же смертельную ловушку...
- Может, все-таки расскажешь, что у тебя с Виктором? - прямо спросила завхоз, пока Маша гладила очередную скатерть.
- Ничего. Только ваши фантазии, - ответила та, не поднимая взгляда.
- Маша, - Галина Васильевна укоризненно покачала головой, - у меня есть проблемы со здоровьем, но глаза, слава богу, видят прекрасно. Ты что, влюбилась?
Вершинина поставила утюг и наконец взглянула на свою непосредственную начальницу.
- Допустим. И что? - с вызовом произнесла она.
- Забудь о нем. - Завхоз тяжело оперлась рукой о гладильную доску. - Виктор никогда не бросит Елену. Раз уж он сделал ей предложение, он на ней женится. Для него слово «честь» не пустой звук.
- Для него - может быть, но не для нее! - не выдержав, воскликнула Маша. - Пока он носится со своей честью, она наставляет ему рога!
- Что?.. - Галина Васильевна резко побледнела. - Чего замолчала? Договаривай уж, если начала!
- Я... - Маша взяла недоглаженную скатерть, зачем-то повертела ее в руках, - я застала ее с физруком. Они целовались... Только, пожалуйста, не говорите Виктору Николаевичу!
- Это еще почему? - завхоз уперла в бока руки. - Или скажешь сама, или это сделаю я. Пока эта гиена окончательно не испортила ему жизнь!
- Нет, Галина Васильевна! - Маша бросилась к ней так быстро, что едва не опрокинула доску. - Пожалуйста! Поймите, если вы ему расскажете, Елена сразу поймет, что это я проболталась. Она теперь директор, она просто выгонит меня из школы... А здесь - Максим! Я не могу его бросить! Это мой сын, детей не бросают!