Что делать, если...

...наказание натуральное суровое

Расплата за болтовню на уроках истории была суровая. За болтовню с Искариотом – суровая особенно. Классрук терпеливо предупреждал раз десять, но на одиннадцатый не выдержал и дьявольски сверкнул очками в мою сторону:

– Кажется, Макарова сегодня очень энергичная, видимо, хочет подготовить нам доклад на тему социально-экономических последствий войны Соединённых Штатов за независимость. Так ведь?

– В общем-то да, хочет, – глухо кашлянула я, съёживаясь на жёстком стуле под взглядом историка, который до меня, кажется, штук сто грешников точно прожег насквозь.

Тут уж либо Макарова хочет, либо он уже приготовил мне отдельный котёл в Аду.

Белиар, не долго думая, посоветовал мне упросить Князя заменить это изощренное наказание на куда более простое и приятное понятное, то есть, ремнём по заднице.
Я, разумеется, на такое непотребство не согласилась. Как выяснилось, очень зря. Разнос меня ожидал феерический.

– Кто ещё такой этот Дженсен, не знаю такого, – придирчиво хмурился классрук, листая детище моих ночных страданий, – какой-то бомж с Киевского вокзала. Почему мы должны учитывать его мнение?

Я стояла, упорно подбирая слова к происходящему звездецу. То единственное, что крутилось в мыслях, казалось мне до безобразия подходящим, но несколько неуместным, потому что сказать, что Сатана именно осатанел, было бы несколько странно. А хотя... Воистину осатанел он, еп твою мать.

– Вот ещё: «В целом Американская оказала большое влияние на дальнейшее становление и развитие страны». Макарова... Американская – что?

– На этом моменте я заснула, – пришлось сознаться, упорно глядя куда-то в пол и мысленно очень горячо упрашивая, чтоб моя «веселая» минутка унижений побыстрее заканчивалась уже, иначе я не выдержу и позорно залью слезами весь пол, мыть не надо будет.

Внутри кипело все. Безумно хотелось воздать историку по ушам за причинённый с особой жестокостью моральный ущерб, да только ж разве такому воздашь...

– Ты лютый, мерзкий, жестокий, злопамятный, зверский му... мужчина, – я загибала пальцы в опустевшем классе. – И материал рассказываешь не интересно!

Последнее едва ли можно было назвать правдой даже с большой натяжкой, но меня уже несло.

– Ах вот, значит, как Макарова, – историк сощурился и ткнул в меня карандашом. – За смелость эссе тебе на десять страниц. Срок: до вторника.

Я стояла пред учительским столом, как вкопанная, всеми силами придерживая челюсть от отчаянного падения.
Да он издевается. Издевается? Нет, теперь уж моя очередь!

– Сепаратизм в Индии? – едва получив на руки моё творение, историк вскинул брови. – Ну и какие звезды сподвигли тебя, свет очей моих, выбрать именно эту тему?

– Суровый прагматизм, – заверила я, – так как мой учитель натуральный Сатана, я выбрала тему, в который даже сам чёрт ногу сломит. Разбирайтесь теперь и вы с Бхиндранвале и всякими там Хрангкхавалами.

До невозможности довольная собой, бесстрашно злорадствовала я, по взгляду Сатаны предчувствуя, что задницу мне сегодня все-таки надерут.