Она сидела на ступеньках своего особняка и смотрела, как желтые, оранжевые, красные листочки тихо падают с деревьев ее сада и блестят в огнях подсветки. Справа от нее лежал журнал, открытый на странице с фотографией скульптуры женщины без лица. Она стояла на высоком пьедестале из сердец, в одной чуть приподнятой руке держала зеркало, на расставленных в стороны пальцах: другой были намотаны нитки, а на них висели марионетки — обнаженные мужчины с эрегированными членами.
На плечах скульптуры стояли два человечка тоже без лиц. Один — на левом плече — рассматривал собственные ногти, и в груди у него был вставлен обычный кусок гранита в виде сердца. А у второго, что стоял на правом плече, в груди зияла дыра, и руки тот тянул к девушке, протягивая ей на ладонях прозрачный как слезу бриллиант.
Статья над фотографией называлась «У искушения нет лица, но оно все-таки каждому знакомо?!». Подзаголовок гласил: «Свое новое творение Морган Нориш нарек "Мечта марионетки"».
Анжелика услышала позади шорох и обернулась. Даймонд с откупоренной бутылкой крови и двумя бокалами присел рядом, отодвинув журнал. Тот свалился на нижнюю ступеньку и раскрылся на предыдущей странице, где на весь разворот находился их портрет, сделанный в замке Аделины Суворовой в первый же день их появления.
Турнир длился три дня, они уехали на второй, а журнал Важко уже успел выпустить экстренный выпуск «Vamp», где сообщал сенсационную новость: «Анжелика Тьеполо явилась на турнир с новым любовником!»
— Тебя это беспокоит? — осторожно спросил юноша, указывая взглядом на журнал.
Анжелика взяла у него бокал и, нетерпеливо постучав по нему ногтем, требуя, чтобы Даймонд его наполнил, обронила:
— Если не обо мне, то о ком? О ком им писать?!
Он улыбнулся, а потом, посерьезнев, отставил бутылку с бокалом и, взяв журнал, открыл на странице с фотографией скульптуры. Там же был помещен портрет Моргана.
— Вспоминаешь его?
Девушка искоса посмотрела на благородное лицо скульптора с яркими васильковыми глазами. Она солгала бы, сказав, что вспоминает. Нориш, конечно, зацепил ее как мужчина, но у нее и без него было о чем подумать последнее время.
— Ты из ревности интересуешься?
— Нет, — быстро ответил Даймонд, затем смущенно потупился под ее пристальным взглядом, прошептав: — Да.Анжелика закинула голову назад и, глядя в бархатистое черное небо с редкими звездами, самодовольно заявила:
