Максим

Часть пятая

Здесь лапы у елей дрожат на весу,
Здесь птицы щебечут тревожно.
Живешь в заколдованном диком лесу,
Откуда уйти невозможно.

Владимир Семенович Высоцкий.

Похороны Максима прошли спокойно, безо всякой шумихи. Александр целую неделю не покидал своей комнаты, поседел и будто постарел на несколько лет. Он редко контактировал с окружающими, которые, к счастью, старались не тревожить его, свыкшись со столь необыденной и нехарактерной меланхоличностью и вечной хандрой Саши, некогда вечно оживленного и занятого чем-нибудь дельным. Ему не верилось в произошедшее ввиду мимолетности стечения обстоятельств - он и моргнуть не успел, как Максима уже хоронили. Все вокруг казалось ему нереальным, он ощущал себя точно как во сне. Не удивителен и тот факт, что Рудин не сдал пробный экзамен, и это, как ни странно, ни капельки не волновало его, так как все мысли витали где-то в другом измерении, рядом с приятелем. Ему не то чтобы не хватало любимого друга, он буквально сходил с ума от нехватки его присутствия, недосказанности и невыносимой тоски по родному голосу и глазам. Каждый день он просыпался с надеждой, что, выглянув в окно, как обычно, увидит Сергеева, желающего ему доброго утра. И каждый день он, подходя к одинокой, но аккуратной могиле, над которой стоял гранитный памятник с фотографией и надписью: «Максим Николаевич Сергеев. 01.11.1999-20.10.2015», понимал, что потерял своего друга. Раз и навсегда. Но Александр не плакал - угрюмое, задумчивое и растерянное выражение не сходило с его лица, пока сердце захлебывалось слезами. Казалось, рано или поздно оно попросту разорвется, не выдержав непереносимое чувство печали на пару с безнадежными мечтами.

Все загадки, все непонятные события, подобно кусочкам паззла, собрались в единую цепь, и Саша больше не таил глубоко внутри чувство недопонимания и недоумения, но надобность и польза разъяснений утерялись. Ведь к чему все эти глупости без него?

Когда депрессия отступила, Саша, наткнувшись на крошечный, потрепанный блокнотик в ящике комода, вдруг вспомнил про обещание, данное Максиму. Он незамедлительно бросился выполнять его и, как выяснилось, было еще не поздно, так как родители Сергеева ни разу не поднимались в комнату сына - слишком уж больно было видеть ее опустевшей. Рудин был, вероятно, первым после смерти друга, кто шагнул в слабо освещенное, запылившееся помещение, пахнувшее подобно хозяину - кофе вперемешку с его любимым одеколоном.