Шоколад

Глава 3. Детство начинается сейчас

  В груди цвела радость, и счастливая улыбка не сходила с лица мечтающей Ри Э. Услышать по радио о том, что её ищут уже месяц, что ждут каждый день, что это тот самый парень, который и у неё из головы не выходил. Хоть она и не запомнила его лица, но запомнила тёплые мягкие губы и бархатный голос. Она была рада, что её синий шарф именно у него, что он назвал её девушкой-из-шоколада, ведь это лакомство ― особенная часть в её жизни и неотъемлемо связана с весной и лучшим другом детства. Странное чувство, что теплилось в её груди, разливало приятную волну по всему телу, а кожа, когда девушка думала о предстоящей встрече, покрывалась мурашками. Она не могла уснуть всю ночь, но наутро чувствовала себя бодрой и отдохнувшей. Правильно говорят, что счастье исцеляет. Ри Э за последние несколько лет не улыбалась столько, сколько за сегодняшний день.

Она достала из глубин старого шкафа лёгкое бежевое платье ― её самое любимое. И пусть для него ещё было слишком холодно ― всё равно! Чёрные длинные волосы собрала на затылке и закрепила шпильками, непослушную чёлку ― подкрутила и сбрызнула лаком, а две длинные прядки по бокам ― завила. Ри Э не любила краситься, но сегодня настроение было как раз такое: с подведёнными коричневым карандашом глазами, с длинными ресницами, с румяными щёчками и с нежно-розовыми губами. На душе было легко и как-то по-особенному шоколадно. Девушка улыбалась, глядя на своё отражение, и всё поглядывала на тонкие часики на запястье.

Брызнув на шею несколько капель любимых духов, Ри Э, накинув на плечи шоколадного цвета плащ, выбежала из дома. За ней тут же поспешил прохладный весенний ветер, раздувая лёгкую юбку платья, ласкал улыбчивое лицо, играл с опущенными прядками. Солнце, увы, уже не грело, но небо было необычайно голубого цвета. Белые пушистые облака, словно снежные сугробы, скопились где-то около горизонта и только чуть розоватые кромки говорили о том, что близился закат. В ветвях ещё не зацветших деревьев пели птички, прыгали коричневые воробьи. По широким дорогам проезжали машины с опущенными окнами. Все наслаждались этой чудесной погодой. Все наслаждались весной.

Ри Э переполняло какое-то совершенно непередаваемое чувство. Там смешалось и ожидание, и радость, и счастье, и частички детских ощущений. Запах шоколада будто витал в воздухе. И перед глазами всплывал образ старого друга.

«Кёнсу, надеюсь, что и у тебя в душе цветут цветы, что и ты сейчас спешишь на встречу с той, которая не выходит у тебя из головы».



Опаздывал. Стрелки показывали ровно шесть, а он всё ещё на работе, зашивался с делами. И, казалось бы, зачем торопиться к той, которая вот уже месяц не приходила, и в этот день вряд ли появится. Но что-то подсказывало Кёнсу, что надо идти. В груди теплились огонёчки. А вдруг? Вдруг именно сегодня она придёт в «Шоколад», будет ждать его, а он не придёт? Упустит её? Она подумает, что это шутка. Уйдёт, и больше им не удастся увидеться...

Вложив последние листы в файлы, Кёнсу быстро собрал всё в сумку и, даже не надев куртку, выскочил из здания. На часах уже десять минут седьмого. И впервые за этот месяц До не хотел, чтобы девушка-из-шоколада пришла на встречу. Он безнадёжно опаздывал.



Прошло уже полчаса, а того самого всё нет. Ри Э не любила ждать, она начинала нервничать и злиться. Неужели над ней пошутили? А вдруг то послание не ей вовсе? Мало ли в Сеуле девушек, которые в погожий весенний день сидели в «Шоколаде»? Которые носят синие шарфы и целуют незнакомцев?

Шоколад в кружке остыл, а маршмеллоу превратились в непонятную субстанцию на поверхности коричневой жижи. Прошёл почти час. А Ри Э всё ждала и сама не могла ответить себе, почему всё ещё здесь? Почему всё ещё надеется? Он уже не придёт. И всё это ― злая шутка.

В лёгком бежевом платье было холодно, а глупые пряди лезли в рот и липли к губам. В груди будто всё остыло, словно выключенная батарея. За окном сгустились фиолетовые сумерки, зажигался оранжевый свет в окнах. Ярко горели фары, вывески и витрины магазинов. Уже слишком много времени прошло. Он не придёт. Никто к ней не придёт. И вовсе её никто и не искал. Просто тот юноша решил пошутить над странной девицей, что полезла к нему целоваться.



Кёнсу припарковался в неположенном месте и даже не поставил авто на сигнализацию. Он пулей вылетел из салона и, сжимая в руке синий шарф, помчался в кафе. Он знал, что прошёл уже час и, вероятно, девушка уже ушла. Но сердце стучало быстро-быстро, поэтому он надеялся, что она всё ещё ждёт. Он взялся за ручку двери, и тут она резко распахнулась, смачно ударив Кёнсу по лбу. Девушка, что выходила из кафе, прикусила нижнюю губу и тут же кинулась к пострадавшему.

― О боже, простите меня, пожалуйста! Я такая неловкая, ― щебетала она, аккуратно касаясь рук незнакомца. ― О, это же мой шарф, ― удивилась Ри Э и склонила голову набок, а Кёнсу тут же поднял взгляд на девушку...

Время вдруг остановилось. Но сердца обоих продолжали биться и с каждой миллисекундой стучали всё быстрее. На мгновение будто подул тот самый ветерок, что десять лет назад из настежь открытого окна пришёл в ту маленькую кухню. И запахло той самой последней весной и тающими в горячем шоколаде маршмеллоу.

Они смотрели друг на друга, хмуря брови и не веря происходящему. Сколько было скомкано и выброшено в корзину ненужных воспоминаний, мечтаний, через столько вёсен, сквозь десять лет они встретились у кафе с символическим названием «Шоколад». И это не сон. Она видит, как постепенно морщинки на его лбу разглаживаются и губы растягиваются в той самой улыбке, которая не изменилась и десять лет спустя. И никто не находит слов, только счастливые импульсы толкнули их друг к другу и Ри Э уже прижимается к тёплому и такому родному Кёнсу, а слёзы непроизвольно катились из глаз.

И будто они не расставались. Будто так и стояли посреди оживлённой улицы Сеула напротив кафе с символическим названием
«Шоколад».

***

Кёнсу был старше её на три года. Ему было двадцать шесть. И Ри Э почти не удивилась, когда поднялась с постели и, подойдя к окну, увидела его на ветке дерева. Он улыбался ей, зажав в зубах плитку шоколада и показывая огромный пакет с маршмеллоу. А она звонко смеялась, шире распахивая окно.

― Как ты умудрился залезть на это дерево? ― прижимаясь к родному Кёнсу, сквозь смех спросила Ри Э.

― Годы практики, ― улыбнулся он. ― Правда, за десять лет немного растерял сноровку. ― Ри счастливо улыбнулась и чмокнула Кёнсу в щёчку.

― Смею напомнить о таком полезном предмете, как дверь.

― Окно ― привычнее.

Оба звонко засмеялись. Да, десять лет назад Кёнсу приходил к Ри Э только через окна, принося с собой радость, улыбки и вкусности.

Они пошли на кухню и, рассказывая друг другу обо всём подряд, стали топить шоколад, наливать в кружки молоко и жевать сладкие и такие родные зефиринки ― символ их детства.

Окно настежь распахнуто. Весенний холодный ветер гулял по маленькой кухне, навевая тёплые детские воспоминания и улыбки. Они смотрели друг на друга, вдыхая свежий запах весны с нотками тающих в горячем шоколаде маршмеллоу.

Ничего не изменилось.

Только теперь они ни за что не расстанутся, не упустят друг друга, не потеряют.
Никогда.