Шоколад

Глава 1. Случайный поцелуй

  На улице было уже совсем тепло, от прошедшей зимы остались лишь голые ветви деревьев и холодный ветерок по утрам. Небо радовало глубоким голубым цветом и пышными белоснежными облаками, которые размеренно плыли по лазурному небосводу. В воздухе витал запах весны: свежей зелёной травы, нежный аромат тюльпанов и ещё чего-то сладкого и очень знакомого. Ри Э невольно улыбнулась, щурясь от яркого солнца. Тонкий шоколадного цвета плащ развевался, повинуясь порывам тёплого ветра. В груди у девушки что-то приятно ворочалось, щекотало изнутри, заставляя улыбнуться шире. Она чувствовала, что сегодня её что-то ждёт. Что-то очень приятное, что-то, что делало Ри Э счастливой. Например, долгожданное повышение на любимой работе, встреча с друзьям, посиделки в маленькой и уютной кофейне или новая книга, что сейчас лежала в сумочке, а может быть, уже ненужный синий шарф — всё потому, что уже тепло, ведь пришла весна!

И всё-таки как же немного нужно для счастья...

Мимо проезжали сотни автомобилей с опущенными окнами. Некоторые водители обратили внимание на улыбающуюся девушку, которая светилась изнутри, словно солнце, которое прямо сейчас дарило столь долгожданное тепло и яркий свет. Но Кёнсу, отвлёкшийся на пришедшее сообщение, не заметил, как мимо него через пешеходный переход прошла милая девушка в шоколадном плаще.

Сегодня в четыре. В «Шоколаде». Эта девушка просто нечто!

Кёнсу улыбнулся и покачал головой. Этот Бён Бэкхён всё никак не унимался. Вот уже второй год Бэк пытается свести его с какой-нибудь девушкой. «Потому что я не могу отпустить тебя домой, зная, что ты вернёшься в четыре стены и завалишься спать», ― говорил он. А Кёнсу только смеялся и похлопывал друга по плечу. Он был благодарен тому за помощь, но не нуждался в ней. Потому что с каждым приходом весны он чувствовал едва заметный сладкий аромат, и сердце его начинало биться быстрее.

Он снова устремил взгляд на дорогу, так и не заметив, как девушка в шоколадном плаще перебежала обратно и подняла синий шарф, который выпал у неё из сумки. Она остановилась, ожидая зелёный сигнал светофора, а Кёнсу, надавив на педаль газа, поехал дальше. Ему нужно было заглянуть к матери в кофейню, узнать, как идут дела. Ведь быть владельцем собственного кафе ― давняя мечта его мамы, которая раньше не покладая рук трудилась в небольших забегаловках с утра до ночи. Кофейня называлась «Шоколад». Она была меленькой, но безумно уютной. И Кёнсу гордился своей матерью, которая добилась в жизни всего, о чём так мечтала.

Ри Э, заметив на дверце проехавшей мимо серебристой Тойоты наклейку с Микки Маусом, непроизвольно улыбнулась. В такие прекрасные деньки людей радуют любые мелочи. Потому что невозможно грустить, когда в воздухе кружится весна, когда природа начала оживать, когда в груди что-то звонко трепещет. Потому что невозможно не поддаться окружающей суете. И Ри Э увидела, как мимо неё проходят люди, спрятавшие шарфы в сумках, с горящими глазами и нелепой улыбкой. От этого становилось ещё теплее. Все ожили, пережив серую и холодную зиму, словно природа после большого пожара. И это было чудесно. Это было замечательно.

На часах 15:52 и Ри Э точно знала, что через восемь минут она станет ещё более счастливой. Впереди её ждёт интервью с автором популярной книги в самой посещаемой кофейне «Шоколад». Она давно хотела сходить в это место. Говорят, что там самые лучшие в мире булочки и горячий шоколад, в который добавляют горошинки маршмеллоу. А у Ри с этим лакомством связаны очень тёплые воспоминания.




Говорят, что счастье заразно. Сегодня Кёнсу убедился в этом лично. С утра он был уверен, что его новый день пройдёт точно так же, как и тысяча других. И из-за этого его одолела хандра. Но как только он приехал к матери, которая светилась от счастья, его настроение стремительно побежало вверх по шкале. Он слушал восторженные: «Ты представляешь, наш «Шоколад» попал в список самых популярных мест в Сеуле» или «К нам сегодня придёт знаменитый автор, у которого будут брать интервью из знаменитого издательства!» ну или просто «Я так счастлива!». И Кёнсу был счастлив, как никогда.

И как всегда, когда он становился счастливым, в голове всплывал мутный образ черноволосой девочки, которая сидела напротив него в ту самую весеннюю ночь. В ту самую последнюю ночь. Но те самые шоколадные пятна уже давно превратились лишь в тёмные обрывочки детских воспоминаний. Но скоро сотрутся и они... Кёнсу это не беспокоило. Нет, не потому, что он хотел забыть, а потому, что почти не было времени возобновить эти «пятна». Потому что у взрослой жизниесть побочный эффект. Она беспощадно отбирает детские воспоминания, заменяя их чередой серых будней.

Кёнсу сел за дальний столик, который, в отличие от других, был квадратным и стоял в тени. Когда кафе только поднималось, он помогал матери, работая официантом. Он любил уединение, поэтому специально для него этот «особенный» столик перенесли в дальний угол, куда не «дотягивался» свет. Но позже это место стали занимать и влюблённые парочки, и такие же одинокие люди, как Кёнсу.

Ри Э толкнула дверь и медленно зашла в помещение. Её тут же обдало приятным теплом, какое бывает лишь тогда, когда мама печёт что-нибудь, а ты заходишь в узенькую кухню. Девушка осмотрела небольшое помещение, по всему периметру которого стояли круглые столики. Стены были теплого кремового цвета, и их украшали панели с нарисованными шоколадными плитками. Играла приятная мелодия, Ри Э узнала шестую симфонию Моцарта. Быстро пробежав взглядом по посетителям, Ри заметила Ли Тэён — автора мирового бестселлера, у которого сегодня она берёт интервью. Девушку переполняло приятное щекочущее чувство, потому что и ей полюбилась книга этой писательницы. Словно она встречается со своим кумиром, хотя, именно так это и было. Ри Э влюбилась в произведения этого автора.

Когда девушка села напротив писательницы, взгляд её задержался на широкой спине молодого человека, который сидел один вдали ото всех. И Ри Э стало жаль его. «Наверное, он очень одинок», ― подумала она, но отложила эти мысли на потом, ведь сейчас она берёт интервью у знаменитой Ли Тэён.

Колокольчики зазвенели, и Кёнсу понял, что пришёл Бэкхён. Он и сам не знал, почему так подумал, но это действительно был его лучший друг.

― Привет, ― Бэкхён похлопал приятеля по плечу и сел напротив.

― Чего же ты один? ― усмехнувшись, спросил Кёнсу. Бён помрачнел и, со вздохом опустившись на стул, сказал:

― Она не сможет сегодня прийти. Ты только не расстраивайся, мы перенесли всё на субботу.

Кёнсу тихо засмеялся и покачал головой:

― Не стоит. Правда, я не хочу её напрягать. У нас ничего не выйдет, я уверен.

― И меня всё интересует: почему? Почему ты отшиваешь всех девушек, с которыми я тебя знакомлю? Может, ты уже женат, но скрываешь это от всех? ― Бэкхён прищурился, посмотрел на друга. Кёнсу только отмахнулся:

― Просто не хочу. Не до этого мне сейчас. Серьёзно.

― Слушай, друг, мне действительно плохо от того, что ты всё ещё один. Вот слышал недавно разговор двух женщин и я сразу вспомнил о тебе.

― О чём же они таком говорили?

―Что-то вроде: вот проснёшься ты однажды утром морщинистый, с больными суставами, полуслепой и вообще хромой, и поймёшь, что в квартире ты совершенно один. Тебя ничего никогда не радовало в этой жизни. Ты никогда не видел личико твоего новорождённого ребёнка, не видел, как он повзрослел на твоих глазах. И через два дня ты умрёшь от горя, так и не узнав человеческого счастья, ― Бэкхён посмотрел на друга, надеясь, что сказанное произвело на него впечатление, но тот лишь хмыкнул:

― Однако, оптимистично.

― Тупица.

― Возможно, ― Кёнсу усмехнулся и отвернулся к окну.

Бэкхён промолчал и оглянулся вокруг. Но взгляд остановился на улыбающейся девушке за соседним столиком. Её улыбка была настолько красивой, что и он непроизвольно улыбнулся. Бён всё смотрел на девушку, пока та не подняла голову, и они не встретились глазами.

Ри Э тут же отвела взгляд. Смущение заметила Тэён, общение с которой уже перешло на ты и на личные темы. Ри писательница показалась просто замечательной. Она принадлежала к той группе людей, с которыми было по-настоящему уютно. И неважно, знаком ты с этим человеком или нет. Тэён проследила взглядом и увидела сидящего за ней молодого человека, который тоже смущённо отводил глаза. Женщине это показалось очень трогательным и милым. Она повернулась к своей собеседнице и тихо сказала:

― В моей книге герои совершают необдуманные поступки, иногда ошибаются, а иногда попадают, как говориться, в десятку. Они спонтанные, именно поэтому персонажей критики называют «живыми». Но я всё никак не могу сопоставить своих героев с этим понятием.

― Почему? ― девушка посмотрела на писательницу. ― Ведь и люди в реальной жизни совершают необдуманные поступки и ошибаются. Вообще, я считаю, что вся человеческая жизнь построена на спонтанности...

― Да? Что-то я не замечала, как живые люди совершают необдуманные поступки. Люди же такие «расчётливые», всё время думают о последствиях, высчитывают: а будет ли это правильным, а какая польза мне, а что будет дальше...

― Ну, тогда таких людей можно смело назвать искусственными, ― Ри Э закрыла свой блокнотик.

― А ты искусственная или живая? ― Тэён хитро прищурилась и посмотрела на девушку.

Ри Э задумалась. Она не совершала в жизни ничего необдуманного и действительно всё рассчитывала, и думала о последствиях, но... Но, наверное, только потому, что просто не представлялось возможности. Да, именно так. И она уверенно ответила:

― Живая.

Писательница довольно улыбнулась и кивнула. Она обвела взглядом помещение, повернулась к столику, за которым сидели двое молодых людей, и обратилась к Ри Э:

― Могу поспорить, что ты отнюдь не живая, ― нарочито небрежно сказала Тэён. Ри возмущённо спросила: «Почему?», и женщина продолжила: ― Видишь тот столик? Могу поспорить, что тебе не хватит живости, спонтанности и банальной решительности, чтобы подойти к любому из молодых людей и поцеловать одного из них.

― Но это же...

― Что? Это же неправильно, да? ― писательница прищурилась и посмотрела на Ри Э, ― Что и требовалось доказать. Ты такая же искусственная, ― женщина поднялась с места и, прихватив сумку, сказала: ― Было приятно с тобой общаться. Буду ждать новый номер журнала. Удачи!

Тэён ушла, точно зная, что люди отнюдь не искусственные. Она знала, что все люди, так или иначе, «живые». Просто кто-то в большей степени, а кто-то в меньшей. Эта милая девушка — «живая» на все сто процентов. Тэён это знала.



Бэкхён лениво потянулся и посмотрел на большие часы на стене. Полшестого. Пора бы идти домой, ведь его ждёт любимая жена и не одна, а с маленьким мистером (а может и мисс) Бёном.

― Ладно, я пойду. Надо бы ещё в магазин заскочить. Нара попросила накупить фруктов. Ты сиди здесь и пей свой давно остывший кофе. У меня всё. Пока, ― Бэкхён улыбнулся и поднялся с места, направляясь к выходу. Кёнсу засмеялся и пожелал другу удачи.

Кофе уже давно остыл, и делать здесь было нечего. Солнечные лучи уже торопились уступить место вечерним теням. Вероятно, на улице уже не так тепло, поэтому Ри Э достала свой синий шарф и дрожащими руками принялась застёгивать пуговицы на плаще. Она смотрела на сгорбленную спину молодого человека, который всё ещё сидел в тени, вдали ото всех. Он и его собеседник были выбраны жертвами спора между писательницей и «живой» Ри Э. Но теперь он сидел один. И Ри Э так и подмывало подойти к нему и просто поцеловать, чтобы доказать себе, что она живая. Но как он воспримет её поступок? А вдруг он посчитает её сумасшедшей? Вдруг он её оттолкнёт? Или вдруг... Так, стоп. Что-то слишком много этих «вдруг» для решительной Ри. Расправившись с пуговицами, девушка подхватила сумочку и на негнущихся ногах направилась к заветному столику.

― Простите, ― прошептала она, подойдя к незнакомцу. Тот поднял на неё взгляд, и Ри Э охватила паника, она пошатнулась.

― С вами всё в порядке? ― Кёнсу резко подскочил. Он разглядывал лицо незнакомки, пытаясь понять, где же он её уже видел. За разглядываниями он заметил, как дрожит её нижняя губа и как синий шарф упал на пол. ― У вас... ― он даже не успел ничего понять, когда тёплые влажные губы прильнули к его собственным. Он удивлённо распахнул глаза, но не шевелился. А девушка секунду спустя сделала шаг назад и, сломя голову, побежала к выходу.