Свет в конце тоннеля

Глава 14. Жизнь продолжается (возможно)

     Я падаю... Слышишь? Мое тело ударилось о волны. Теперь меня уже не спасти, слишком глубоко, слишком далеко. Мне не больно, но холодно. Странно, всегда думала, что в аду жарко... Кругом пустота, нет ничего, кроме черноты, и тебя нет, хотя с чего я взяла, что ты вдруг здесь появишься. Эта бездна только моя...
      

     Я вскакиваю на кровати, футболка мокрая от пота, а лоб покрыт испариной. После сна типичное ощущение полной опустошенности. Это не было кошмаром, нет, это все, что происходит у меня внутри, и мое подсознание показывает эту черноту мне каждую гребаную ночь. На часах около шести утра, но из приоткрытого окна тянет теплым ветерком и запахом росы. Дома хорошо, но даже здесь мне не удается избавиться от воспоминаний, которые преследовали меня каждую секунду в Питере. Я одеваю спортивные леггинсы, толстовку и кроссовки, в ушах оказываются наушники, в которых играет электронная мелодия, разрывающая барабанные перепонки. Каждое утро начинается с изнуряющей пробежки, которая является неким способом заглушить душевную боль физической, музыка в ушах отвлекает от любых мыслей и заставляет сердце биться чаще. Я пробегаю квартал за кварталом, пока ноги не начинают заплетаться, с каждым днем устаю все меньше, но все равно довожу себя до предела, чтобы легкое головокружение от нехватки кислорода затуманило разум. Так продолжается уже две недели с возвращение из Санкт-Петербурга.

Ненавижу сны, просто дико ненавижу. Каждую ночь вливаю в себя литры кофе, так что получается практически не засыпать, лишь на пару часов, ближе к утру, мой организм ослабевает. Я снова и снова падаю в пустоту и просыпаюсь мокрой от пота и слез, кожа горит, и даже открытое настежь окно не спасает. Кошмары сводят меня с ума. Бессонные ночи убивают меня. Я наконец решила вытащить Криса из шкафа, теперь мне уже не так больно смотреть на Его подарок. Вместо бега теперь езжу на полуразрушенную скейтплощадку, там катают пара ребят-первокурсников. Им со мной веселее, они дают мне обычный скейт и учат трюкам, постоянно подкалывая мою кривоногость. С ними совершенно не так, как с Максом, но боль от падения, приливы адреналина и жажда нового отвлекают меня от этих мыслей. У меня в синяках все ноги, и локти покрыты запекшейся кровью, но всем плевать, разве что мать иногда болезненно вздохнет, глядя на меня, но промолчит - боится задеть меня, ведь ей и так приходится мириться с моими ночными криками.
Август подходит к концу, Арина вернулась с поездки в Болгарию и все жаждет увидеть меня, но я не позволяю - еще не рассказала ей обо всем, что произошло в Питере, да и делать этого не хочу. Поля, мое любимое рыжее успокоительное, отдавшая всю себя, чтобы не дать мне сделать с собой что-нибудь в Санкт-Петербурге, вообще исчезла, то ли устала, то ли нашлись еще какие-то причины, зная строгость ее родителей. Из друзей со мной остался только Виталька, да и то видимся редко, он постоянно гоняет куда-нибудь на велосипеде с лучшим другом, а мне лишь пишет иногда, чтобы узнать жива ли, да я пару раз приходила к нему вечером выпить. Мы не заговаривали о случившемся тем днем, мне не хотелось, а он похоже и так все понимал. Я знала, что Виталик влюблен в меня, но сблизиться с ним не решалась, слишком не хотела новых отношений. Как-то он пошутил, что если лет через десять мы будем одиноки, то вполне можем поженится и создать семью, в конце концов зачем мучиться лишний раз, если и так любим друг друга. Да, его я любила, конечно совсем не так, как Макса, но достаточно для того, чтобы порадовать маму замужеством и внуками. Мне казалось нелепым превозносить любовь, теперь это чувство казалось мне болезнью, а не чем-то великим. Я решила, что устрою свою жизнь, сделаю ее красивой, но больше не ввяжусь в такую авантюру, как отношения по любви. Он не покидал мои мысли ни на секунду, и мне было очень больно бороться с ним. Макс уже не школьник, для него настало время свобода, и это дает мне надежду, что мы больше никогда не встретимся.
Неделя до начала учебы в выпускном классе. Отец Виталика уехал в командировку, и я ночую у друга в квартире. Мы напиваемся в хлам, говорим по душам и засыпаем вместе, кошмары мне не снятся. С ним хорошо и уходить совершенно не хочется, я привязалась к нему, а он ко мне. Сошлись две грешные души во мраке ночи. Мать возмущается мне в трубку, но я забиваю и сбрасываю, оставаясь у друга на вторую ночь. Соседи, наверно, стреляются от громкой музыки, что играет в квартире целый день, разрывая наши мозги, создавая атмосферу веселья и забирая ненужные мысли. Около полуночи мы идем на скейтплощадку, что совершенно не нравится Виталику, но сдержать меня не может, как и отпустить одну. Я катаюсь по рампе, напевая какую-то песенку, пока парень сидит на вершине одного из склонов и попивает слабоалкогольный напиток из бутылки.