Only one chance to survive

Глава 5. И всё же, я шиз

Соня...Ньют думал о ней всю ночь. Ни храп Фрайпана, ни перешептывания остальных друзей не могли отвлечь его от мыслей о ней. Особенно, когда такая безжизненная она лежит по правую руку от него.
Что эти двое знали друг о друге? Ньют знал её имя, знал, что она спасла ему жизнь. А Соня знала лишь то, что Ньют погубил её. За всё время он ей даже не представился.

- Ньют... - услышал парень. Он повернул голову влево и увидел Минхо, который стоял у входа в палатку. Он кивком приглашал Ньюта последовать за ним.

Глэйдер не раздумывая поднялся с койки. Затекшие суставы неприятно хрустнули, но сейчас Ньют не обратил на это внимания. Он подошёл к Минхо, и они вместе вышли на улицу.

- Может ты расскажешь, как тебя сюда занесло раньше нас? - спросил Минхо, садясь под дерево.

Ньют сел рядом, мельком посмотрел что происходит вокруг: несколько дежурных солдат, сжимая в руках пушки, из последних сил старались не заснуть, в палатках с раненными горел свет, а услышать можно было только шорох листвы над головой. Было холодно, ветер, вероятно, дул с севера. А вообще, какое сейчас время года? Меняются ли сезоны, как это было когда-то давно?

- Как меня сюда занесло... - повторил парень для самого себя. Это вопрос был подобен бритвенному лезвию, которым неумелые суицидники режут вены на запястье. Вот только режут они поперёк, а не вдоль, обрекая себя на вечные угрызения совести.

Ньют нахмурился и сомкнул губы в тонкую нитку. Возможно, хорошо, что Минхо задал этот вопрос. Парню надо было выплеснуть всё, что у него накипело. Он начал с начала - со светловолосой макушки в углу. Закончил лекарством, которое стоило Соне здоровья.

- Нда... Но, всё-таки, в этом есть какой-то плюс. Мы теперь знаем, что Вспышка излечима, - Минхо пытался подбодрить друга. Ньют чувствовал себя безутешным, но не хотел взваливать свои проблемы на и без до того едва выдерживающие плечи Минхо, который всегда стремился помогать всем. Вот только здесь и сейчас не разрядить обстановку его сарказмом и шутками.

- А из чьей крови тебе теперь будут делать лекарство? - внезапно и настороженно спросил куратор бегунов, который оставался им даже вне стен Лабиринта.
Ньют посмотрел на товарища, безуспешно скрывая горькую усмешку.

- Не из чьей. Я больше не буду принимать лекарства, - произнес парень, - Я изначально должен был стать шизом. Моё излечение не входило ни в чьи планы. Даже в планы ПОРОКа, у которого всегда и на всё есть план.

Ньют говорил абсолютно серьезно. Он всегда имел суицидальные наклонности и сейчас ему особенно остро захотелось приложить дуло пушки к своему виску, спустить прямо в мозг десятки, сотни, тысячи ржавых пуль. Одной было достаточно, чтобы погубить Соню. Девушку, которая хотела лишь спасти кому-то жизнь. Сколько нужно шизу, чтобы перестать что-либо чувствовать?

- Да ты придурок, шанк! - вспыхнул Минхо, вскакивая с места, - Ты нужен нам! Не просто так у тебя на шее метка! Ты Клей! Ты то, что до сих пор держит всех нас вместе! - Минхо осёкся и снова сел рядом с Ньютом, - Ты не подумай, нам всем жалко Соню. Но ты ни в чём не виноват. Ты был не ты, когда стрелял в неё. Это не повод сдаваться сейчас. Ни одного боя не обходится без потерь. Если скорбить и раздумывать над каждым, кто не выжил в Лабиринте, то нам нужно было сдаться уже тогда, когда мы планировали побег из Глэйда. Соберись, Ньют, - Минхо посмотрел на Ньюта, который слушал его, но не слышал. Он словно был не здесь, думал над чем-то своим.

- Ладно, - спустя несколько секунд ответил он и поднялся.

"Ладно" - не обещание. Отговорка. Ньюту больше не хочется бороться за свою жизнь. Он не Клей, никогда не был им. Он просто всё время рвал себя, ставя заплатки на конфликты и ссоры. И всё, что ему сейчас надо - оставаться полезным друзьям, пока рассудок окончательно не покинул его. Лекарств больше не будет, даже если Соня сможет побороть болезнь.

Внезапно сзади парней послышались шаги. Это была женщина-врач.

- Соня очнулась, - произнесла она, но в её голосе никакой радости. Он отрешенный, холодный. Мёртвый.

- Это ведь хорошо, да? - спросил Ньют. Он не мог поверить, что судьба харкнет ему в душу, оборвав крылья его белокурого ангела.

- У неё начались конвульсии. Мы вкололи ей морфий, чтобы притупить боль. Она смогла очнуться, - по щеке женщины скатилась слеза, которую она поспешно вытерла белым рукавом, словно непрошенную дождевую каплю, - Заражение прогрессирует. Ей осталось не больше двух суток. Три дня, если повезет.