Чья-то печка, чья-то хата,
На дрова распилен хлев...
Кто назябся - дело свято,
Тому надо обогрев.
Дело свято - чья там хата,
Кто их нынче разберёт.
Грейся, радуйся, ребята,
Сборный, смешанный народ.
На полу тебе солома,
Задремалось, так ложись.
Не у тёщи, и не дома,
Не в раю, однако, жизнь.
Тот сидит, разувши ногу,
Приподняв, глядит на свет.
Всю ощупывает строго, -
Узнаёт - его иль нет.
Тот, шинель смахнув без страху,
Высоко задрав рубаху,
Прямо в печку хочет влезть.
- Не один ты, братец, здесь.
- Отслонитесь, хлопцы. Темень...
- Что ты, правда, как тот немец.
- Нынче немец сам не тот.
- Ну, брат, он ещё даёт,
Отпускает, не скупится...
- Всё же с прежним не сравнится, -
Снял сапог с одной ноги.
- Дело ясное, - беги!
- Охо-хо. Война, ребятки.
- А ты думал! Вот чудак.
- Лучше нет - чайку в достатке,
Хмель - он греет, да не так.
- Это чья же установка
Греться чаем? Вот и врёшь.
- Эй, не ставь к огню винтовку...
- А ещё кулеш хорош...
Опрокинутый истомой,
Тёркин дремлет на спине,
От беседы в стороне.
Так ли, сяк ли, Тёркин дома,
То есть - снова на войне...
Это раненым известно:
Воротись ты в полк родной -
Всё не то: иное место
И народ уже иной.
Прибаутки, поговорки
Не такие ловит слух...
