Бежать прямо домой было опасно, и она это отлично знала. Завернув в ближайший переулок, Ханна стала петлять вокруг множества домов и гаражей, чтобы найти её было невозможно. Разумеется, к главным улицам, которые хорошо просматривались, она не приближалась, потому что там легко могли оказаться прохожие.
Её наряд вряд ли был похож на обычную повседневную одежду спортсменов или клерков, так что даже дурак мог бы догадаться, что Ханна промышляет отнюдь не офисной рутинной работой или мытьём машин в ночные часы. Конечно, если бы он её заметил, что весьма под сомнением.
Погони не было: возможно, это только пока что. Никто не гарантирует ей полную безопасность, но ведь невозможно поверить в то, чтобы охранники смогли ей помешать. Скорее всего, они вызовут полицию, которая наверняка задержится в музее на некоторое время, и только после этого её начнут разыскивать. Хотя спрятаться и затаиться ей не составит труда, с её-то связями…
Завернув в очередной переулок, Ханна остановилась у мусорных баков, чтобы передохнуть. Избавляться от инструментов или одежды, как это чаще всего делают в фильмах, она не собиралась — слишком большая вероятность того, что кто-то случайно их обнаружит. В большинстве случаев гораздо безопаснее оставлять все вещи при себе, как она и поступила.
До этого момента Ханна никогда ещё не решалась на такого рода преступления, как ограбление музеев. Не то что бы ей не хватало решимости, как раз с этим у неё всё было в порядке. Просто гораздо проще было грабить богатые дома в городе, утаскивая оттуда деньги и фамильные ценности, а после продавая их на чёрном рынке. Мелочная работа, зато доход приносила приличный. Уже несколько месяцев неуловимого грабителя искала вся округа, но они не смогли найти ровным счётом ничего, что указывало бы на вора. На Ханну подозрение не попало вообще, чем она беспрестанно забавлялась в свободное от работы время.
Единственная мера предосторожности, которую она таки приняла, — это убрать с лица повязку, затруднявшую свободное дыхание, и стянуть с рук перчатки, небрежно бросив их поверх бриллиантов в сумку. Теперь можно было сделать ещё парочку кругов вокруг нескольких зданий и спокойно вернуться домой, где её наверняка будет поджидать очередной выговор от него… Хотя ей на самом-то деле глубоко плевать на это. Что ещё ей оставалось делать? Раз родные родители — эти бездушные твари — отказались от неё, когда Ханна только родилась, отдав её совершенно незнакомым людям, то почему это она должна вести себя так, будто на самом деле из благополучной семьи? Какой в этом смысл? Такая жизнь, полная риска, адреналина и опасностей гораздо больше нравится ей! Это единственный способ развеять скуку серых будней, погрузившись в мир, многим кажущийся преступным, жестоким и бессмысленным. Но некоторые, как она, с детства живут в этом мире. Если ты прирождённый преступник, которого поймать просто невозможно, то ты можешь почувствовать всю романтику, тесно переплетённую с опасностью такой жизни. Ночь, тишина, тихий треск вырезаемого стекла у тебя под руками, адреналин, выбрасываемый в кровь от одной только мысли, что тебя в любой момент могут застать врасплох… Это стало смыслом жизни многих, и Ханна тоже принадлежала этому количеству людей. Так что теперь оставалось только направиться домой, уже перед сном, забравшись под одеяло, прокрутив все воспоминания об этой невероятной вылазке и эмоциях, полученной ею в музее. Главное — это придумать что-то, чтобы по видео с камеры наблюдения узнать её было просто невозможно…
Тихий хруст гальки позади Ханны оповестил её о чьём-то приближении. Её рука немедленно потянулась к ножу, а глаза устремились по направлению к источнику звука. Гораздо больше насторожило то, что вскоре хруст послышался с обеих сторон переулка. Она оказалась зажатой между забором и стенами двух зданий, давно уже не действующих, а шорох от подошв всё приближался, пока четверо людей не окружили её.
«Это не свои», — тут же определила Ханна, сомкнув ладонь на рукоятке ножа.
«Своим» она на самом деле за всю жизнь считала только одного мальчугана, который в его четырнадцать лет помогал ей с небольшими кражами из магазинов. Ей тогда было тринадцать, но уже в то время она была расчётливой неблагополучной одиночкой, так что особо с ней никто не хотел общаться. Ну, кроме него. Правда, недели через две он попался, когда хотел самостоятельно ограбить домик одинокой вдовы, чтобы покрасоваться перед ней, и его отправили в детскую колонию. После этого они больше не встречались, хотя хорошие воспоминания об её постоянных насмешках над ним оставались до сих пор.
— Гони сумку! Сюда давай! — закричали ей несколько парней, направив на неё свои пистолеты.
Ханна медленно начала поворачиваться, пытаясь оценить ситуацию и составить план действий. Трое парней, одна девушка, у всех есть оружие, но вот опыта нет совершенно: видно, наняты кем-то довольно богатым и влиятельным в определённых сферах деятельности. Иногда можно услышать о том, как банды, которым неплохо приплатили, грабят определённого человека или убивают людей на заказ, хотя второе случается крайне редко.
Чаще всего такие «банды» — это кучка малолетних придурков, до ужаса тупоголовых, но при этом всё же довольно опасных. Сунули им в руки пистолет, в карман несколько тысяч, и они тут же, как собачки, бегут выполнять порученное им задание. Но есть гораздо более вероятный вариант, который на самом деле — возможное продолжение первого. Если «банду» так и не поймали после нескольких заданий, у них остаётся довольно много денег, которые нужно куда-то деть. Но при этом нужно постараться, чтобы деньги поступали снова. И тогда они покупают своё собственное оружие, с помощью которого начинают нападать на прохожих. Разумеется, рано или поздно их поймают, но вот они сами этого почему-то не понимают.
Только почему так не повезло именно ей?! Ведь как раз в сумке у неё и лежат бриллианты, которые она ни в коем случае не должна отдавать…
— Ты слышала?! Сумку сюда!!! — закричала теперь уже и девушка.
На их крики могли бы прибежать все жители города, если бы Ханна не забрела в такую глухомань, где мало кто вообще жил. Профаны, дилетанты, но опасные… Хотя ведь можно предложить им сотрудничество, намекнув на большие деньги, а потом, когда будет возможность, со спокойной совестью бросить их. Проблема в том, что в следующую секунду подбежавшая к ней девушка рванула сумку на себя, а в переулке, шатаясь, появился шестой человек. Все уставились на него, а Ханна несказанно удивилась, хотя как раз в этой ситуации на самом деле ничего удивительного не было.
Максимилиан Уилтон. Его знали все. Известный кутила, завсегдатай клубов и любитель роскошной жизни, местный Казанова. О его многочисленных любовных похождениях была наслышана добрая половина города, но даже при этом девушки так и липли к нему. Оно и понятно: это же сын начальницы полиции, которая всегда его прикрывает и выгораживает перед людьми. А сынок, которому уже двадцать четыре года, этим беспрестанно пользуется, при этом не испытывая ни малейших угрызений совести перед матерью. Тем более, что его вполне приличная внешность также помогала заводить новые знакомства с противоположным полом. Мягкие короткие чёрные волосы, чуть завивающиеся при влажной погоде, а также тёмно-серые глубокие глаза, в которых, по словам многих девушек, хотелось просто утонуть, несомненно, делали его чрезвычайно популярным. Чётко очерченный подбородок, прямая линия носа, чуть насмешливо приподнятые тёмные брови и правильный овал лица, длинные чёрные ресницы… Разве не о таком парне мечтают все девушки?
Ответ: нет. Люди вроде него Ханне были попросту противны. Гордые и высокомерные, тщеславные люди совсем её не притягивали, а скорее наоборот — отталкивали. Если бы такой парень начал приставать к ней на улице, то он бы получил только одну вещь: сильный пинок коленом в пах, причём без всякого сожаления со стороны Ханны. Ножом она не пользовалась из принципа. Она жила по трём правилам, и ещё ни разу не нарушала ни одно из них. Первое правило: никогда не убивать человека, только ранить, и то в том случае, если её жизнь под угрозой. Второе: это никогда не принимать наркотики и прочую дурь, на которую легко можно подсесть. Ну, а третье: всегда во всём быть одиночкой, не доверяя никому. И, следуя этим правилам, Ханна отлично справлялась.
Сейчас Макс, пошатываясь от выпитого им в ближайшем баре алкоголя, медленно приближался к Ханне и девушке, в руках у которой уже была сумка с бриллиантами. Ханна даже не пыталась атаковать кого-либо ножом, отобрать награбленное и смыться из переулка: это равносильно тому, чтобы идти с голыми руками на медведя. Возможно, но… нет. Это против первого правила, да и вообще трудновыполнимо. Хотя теперь, когда все дула пистолетов направились на Макса, шанс сбежать увеличился. Его Ханна не боялась совершенно: пусть он и имеет отношение к полиции, но на неё он не донесёт. Попросту не узнает о ней.
— Стоять!!! Руки за голову, живо! — теперь уже закричали Максу. На что тот только пьяно рассмеялся и, надменно сплюнув, сделал пару шагов вперёд. Ночную тишину тут же разрезал звук выстрела. Пуля пролетела всего в пятидесяти сантиметрах от его головы. И тут Ханна поняла, что всё гораздо хуже, чем она думала поначалу. Даже если эти люди и дилетанты, то у них вполне хватит решимости пристрелить кого-то. И этим кем-то вполне может оказаться и она, так что надо срочно сматываться!
Так как «банда» теперь стала подходить к Максу, позади Ханны не стояло никого. Про сумку и бриллианты можно было смело забыть. А вот сзади, шагах в десяти, очень удобно стоял мусорный контейнер, позади которого был старый, частично поломанный забор. Но только она знала, что там находится пролом, в который вполне может пролезть человек… И, больше не медля ни секунды, Ханна бросилась к дыре, спрятавшись за мусорный бак, как за щит. Тут же несколько пуль ударились об металлический контейнер, но она уже проскользнула в пролом, за забор. Теперь оставалось только бежать как можно скорее…
— Слышь ты, пистолет-то брось, я ж из полиции, не знал, а?.. — подал голос Макс, всё ещё остававшийся в переулке. После снова грянул ещё один выстрел, последний, и почти в эту же секунду раздался крик, пусть и запоздалый. А после — мёртвая тишина…
Ханне уже было всё равно, где бриллианты, сколько она упустила, и где её может заметить полиция. Только что почти у неё на глазах, всего лишь за прогнившим забором, убили человека. И отчасти в этом виновата она! А теперь, чтобы спасти свою жизнь, Ханне приходилось бежать по улицам среди домов, чьи крыши уже позолотили лучи наступающего рассвета…
