Нежить в серверной

Серия #7

Эскортные службы городишка не отличались свежестью и многообразием. Проститутки, пасшиеся в единственном четырёхзвёздочном отеле, оказались дамами слишком анорексичных форм и размеров, а ночные бабочки, обслуживающие отели и пансионы попроще, оскорбили взор вампира деревенской вульгарностью. Женщины, работавшие в интимной сфере на дому, по неизвестной причине переступили опасную черту в сорок лет, причём все до единой. Более юные особи либо ещё доучивались в школе, либо предпочли уехать на заработки в столицу.

Пропустив сквозь себя всю эту информацию, пока Аркадий дурным голосом пел в душе и тёр жесткой дырявой мочалкой спину, Ацур вытащил из кармана две последние таблетки, амфетамин и экстази, голубовато-серую и ярко-жёлтую.

— Вы уж не подведите, ребята, — и подбросил их под потолок. Через пять минут банда растолстевших рыжих нимф и их верных спутников, козлоногих сатиров, починили опрокинутый стол и накрывали поляну. Приволокли неизвестно откуда стереосистему 7.1, вертел с целиком зажаренным поросёнком, откупорили все бочки с красным вином и с полагающимся в таких случаях размахом принялись прославлять Бахуса. Вернувшийся с очередного перекура Ацур только головой покачал. — А вы ни о ком не забыли?

И точно... Но эту досадную оплошность исправили в момент. Пенный и мыльный, словно рождающаяся в морских волнах Венера, голый Аркаша был доставлен к столу, посажен на колени самой пышной нимфы, и гуляние продолжилось с прежним пылом и угаром.

Однако по прошествии получаса смущающийся безбородый сисадмин протиснулся на тесный балкон к своему благодетелю. Срам он прикрыл пустой глиняной амфорой.

— Послушай, Иван... то есть Ацур. Женщины эти — прекрасные, несравненное блаженство дарящие, горячие, разнузданные, я чуть не... В общем, pornolab'у с ними не сравниться. Но, знаешь, твои они, буржуйские, как и молочные поросята, как и вино, как и карты игральные. Не та искра, не тот запал... Мне бы свою бабу, русскую, дебелую, в родимых пятнах и веснушках, немного страшненькую и непритязательную.

— Свою, говоришь? Страшненькую? К нам постучали, — вампир резко потушил сигарету и двинулся через кухню, коридор и прихожую прямо к входной двери. — Зинаида Никитична? Здравствуйте. Да не толпитесь тут, разувайтесь и проходите, гостьей будете.

Он обернулся к Аркадию, так и стоявшему в чём мать родила, странно улыбнулся и щёлкнул пальцами. В то же мгновение шестидесятилетняя соседка из квартиры напротив сбросила половину прожитых годочков, десять кило, всю без исключения одежду и стыд. Седина пропала тоже, медно-красные кудри, как встарь, обрамили круглое удивлённое личико.

— Зинаида... Зиночка? — Аркадий схватился за сердце обеими руками. Его амфора, однако, не упала и не разбилась, держась на...

Зиночка зарделась, потупив загоревшиеся глазки в пол.

— Забирай, пока не украли, — насмешливо прокомментировал Ацур и шлёпнул помолодевшую пенсионерку по персиковой заднице.

Глубокой ночью, пресытившись вином, ошалев от любовных утех и уверовав в несбыточное, Аркадий накинул бесформенный балахон, оставленный кем-то из сатиров, и потревожил демона, спавшего на диван-кровати.

— Ваня, Ваня, проснись! — админ выглядел трезвым и напуганным.

— Я все исполнил, отстань, — Ацур плотнее завернулся в одеяло, но мольба в голосе сурового русского мужика заставила его нахмуриться и передумать. — Ну что стряслось?

— А колдовство утром кончится и Зинка превратится обратно в безобразную старуху?

— Конечно, и загрызёт тебя вставной челюстью.

— Вань, я серьёзно спрашиваю.

— Твой директор простил повторный загул? Простил. Холодильник поднял восстание и утопал в зоопарк? Нет, и не собирался. Так с чего ты решил, что разгульная сочная девка Зинка обернётся в ту сморщенную брюкву Никитичну и с криком негодования убежит с матраса, любовно сплетённого для вас моими козлоногими друзьями?

— Как бы... понимаю всё это. Но подвох-то где припрятан? Ты же вроде спящего старика Ктулху, только текстуры загрузил поизящнее и щупальца спрятал. Жертва захавана будет?

— Будет, — Ацур вздохнул, — но тебя она не коснётся.

— Как это?

— Да легко.

«Ты недалёкий, самовлюблённый и очерствевший индивид, представитель рода piger populus*. И тебе невдомёк, что произойдёт чуть погодя, непоправимое. Раз уж произойдёт это не с тобой».

Аркадий сморгнул. Холодный голос, прозвучавший в голове, ему не принадлежал. Значит, и тот предыдущий внутренний голос, вещавший день назад приблизительно то же самое, колкое, обидное и правдивое — не его голос.

— Иван, ты что-то говорил?

— Я больше не Иван. И наш разговор окончен.

«Жру ли я человеческие души? Накалываю на вилку и макаю в соус. Приятного мне аппетита».

Аркаша лёг на матрас. Сон не шёл, даже на приманку из хлебного мякиша. Он неспокойно крутился с боку на бок, сопя и прислушиваясь, пока не закатился в пространство между необъятных сисек Зинки да там и остался лежать, полупридушенный, на овальном родимом пятне, в россыпи веснушек.

_________________________

* Человек ленивый (лат.)