Нежить в серверной

За кулисами сериала

— Тьфу ты, срам на сраме, — почтенный бес закрепил вентиль на трубе в вертикальном положении и отвернулся, угощаясь самокруткой и думая уже о совсем другом — о желтокожей жене, ждущей дома с большим беременным животом, и о трех детишках, которые вернутся из семинарии с проклевывающимися рожками и почти стройными стрелочками на хвостах. Его гордость, его семья... а о голом инкубе, медлительно и величаво выплывающем из чана с теплой кровью, срамно и думать.

— Завидуй молча, Фетроний, — улыбнулся Ацур и стряхнул с белоснежного плеча пару замешкавшихся багровых капель. Кровь по трубе поступать перестала, он почти вылез из чана целиком, перекинул одну ногу, чтобы абсолютно чистым ступить на землю ада. Процедуру по очищению от человечьей скверны иногда хотелось и сократить, чтоб быстрее донести отчет начальству. Но не в этот раз, когда старикашка-караульный с закрученными по-бараньи рогами так пялится на него боковым зрением. Насладиться, насладиться даже дома, среди своих, непобедимой мощью облика, вечной красотой и порочностью, всем, что так ценит и лелеет сластолюбивый лорд Бафомет. — Или прикажешь прикрыться?

— Алеф нас храни, как я могу, я же всего лишь служка, — огрызнулся бес, но всё же изобразил поясной поклон и протянул обнаженному демону шкатулку с символами его власти: каменный диск — Низум, круг жизни, испещренный аккадскими письменами, и высокий тонкостенный сосуд, наполненный игниссом — твердой огненной эссенцией.

Ацур забрал сосуд и привычным движением прижал к животу. Тот с легкостью скользнул вовнутрь его тела, после чего демон с довольно-таки скучающим видом начал покрываться иссиня-черной чешуей, отдаленно напоминавшей некое парадное одеяние. На груди между ключиц чешуйки раскрылись и смялись, образуя окружность. В нее демон вложил диск, и чешуя сомкнулась, оплетая его, чтобы затем выплюнуть наружу снова, но другим, стеклянно блистающим нагрудным украшением, не серым, а ядовито-зеленым — в цвет прекрасных сощуренных глаз негодяя. И письмена налились зеленоватым огнем, ожили и задвигались по кругу.

— Шкатулку захлопни? И свободен.

— Но барабаны еще не отбили закат Алгиза...

— Просто уходи домой, Фетроний. Больше никто сегодня не вернется, я последний.

— Да, как прикажете.

Бес отправился в поселок у крепостной стены, а Ацур перепрыгнул межевой камень на манер озорного мальчишки, одолел тридцать ступеней наклонного моста и вошел в мрачный дворец правителя, в тронный зал, что никем не был охраняем, ведь хозяин этих чертогов страшнее и опаснее любого Цербера. Темный, ненасытный и коварный, зависть, злоба и яд в чистом виде... «А еще очень уродливый, — про себя добавил инкуб, потупившись в червивый пол, чтобы нечаянно не встретиться с Ним взглядом. — За что и был упрятан глубоко под землю».

— Ваша воля — моя, — произнес Ацур почтительно, выждав контрольные секунды тишины, пока властелин Нижнего Ада вспоминал, что за лакей перед ним. — Сотня душ и еще дюжина пожраны, их контракты сожжены, мистериум окончен. Я нужен вам до восхода?

— Будет белая полночь, будет ритуал, бельмо собаки и треугольник. Избранный раб откроет своё сердце языческой Немезиде. Ты истинное воплощение богини мести, Ассур, ты придешь и исполнишь желание избранного. Назовешь мою цену.

— И какова цена?

— Падет целый город. Будет выжжен или загнется от моровой болезни — решать тебе. Умрут миллионы. Во имя одного.

— Но что попросит избранный? — несколько более удивленным голосом, чем следовало бы, спросил инкуб. Он редко позволял сбить себя с толку.

— Воскрешения. Мы не можем допустить, чтобы душа, познавшая тайны смерти и перерождения, возвратилась в бренный мир без уплаты перевозчику. Он сотрет память о божественном, позволит вырваться из объятий бесконечности и вновь считать ее непознанной. Без этих даров скудости и ограничения душа не соединится с рациональным и рассудочным началом, как говорят людишки о себе подобных — она свихнется, сойдет с ума.

— И кто перевозчик? Это ему покорный раб воскурит дым миллионной жертвы?

Трон Бафомета опустел. А за троном выросла исполинская тень. Шум шести крыльев, басовитые вибрации и их эхо поглотили все залы дворца, Ацур едва сдержал искушение прикрыть уши руками. Но оргазм и агония воздуха быстро кончились, крылья сложились, устлали полы самым драгоценным украшением. Рубиново-красным, невыносимо красным.

Тень обогнула трон, крылья тихо-мирно прошелестели следом. Ацур поджал губы, заранее зная, что за этим последует.

— Ну привет, цыпленочек, — развязно прошептал падший серафим, первый и единственный в своём роде, всеславный и всемогущий... Обхватил левой лапищей стройного инкуба за шею, а правой уже пристраивал его на своё плечо. Инкуб почему-то неважно выглядел и совсем отстойно сопротивлялся. А еще, кажется, жалел, что лишен простой человеческой способности грохнуться в обморок. — Давно не приходилось по счетам платить, ага?

...