Три часа. Пора выходить и идти на встречу друзей. Меня не заботило то, как я был одет, по погоде или нет, на это никто не посмотрит. Дома я был сегодня один, не с кем было прощаться. Я обул кроссовки, надел куртку, напоследок решил посмотреться в зеркало. Нет, не к такому я долго шёл, не к тому, что вижу пред собой. Под глазами зияли полу-чёрные мешки, как зияют дыры карандаша на бумаге, рваные, глубокие. Волосы неряшливо лежали, торча во все стороны, имея жирный блеск. Длинной чёлкой я попытался спрятать глаза, с трудом я смог уложить грязные волосы как того мне хотелось. Не сказать, что я был толстым мальчиком или через чур худым, а выглядит так, будто бы только из могилы выбрался (и по-зимнему белый цвет кожи делал меня похожим на живого мертвеца), спортивные шорты оранжевого цвета в штанинах были мне широки, от чего ноги казались спичками, в коленка отчётливо были видные кости, так же на них были видные глубокие ссадины и царапины, только недавно кровоточившие. Наверх я надел кожанку, предвидя будущее к вечеру похолодание. Выглядит я, как бродяга, может доже как пьяница. Хотя, так и есть.
Больше я не мог этого видеть. Сняв ключи с крючка, я поспешно запер квартиру и выбежал на улицу. Я оставил маме записку, где говорил, что уехал к папе на квартиру. Конечно же я врал. Но Проверять она не станет, тем более не будет звонить тому мужчине. Мои родители развелись, когда я был маленьким мальчиком. Первого ребёнка - мою сестру, они вырастили вместе, но терпения после меня друг друга им не хватило. Сестра сейчас живёт в Москве, мы - в Петербурге. Папа - в центре, я - за три километра. Достаточно далеко, доехать можно только с пересадками.
На улице было жарко, солнце было в своём зените. Я жил близко от места встречи. Уже выйдя из подъезда я видел, что толпа уже собралась. Компания наша имела несчетное количество человек, как девушек, так и парней. Всегда я приходил к месту один, когда многие из них заходила кто за кем, если жили не далеко. Время встреч всегда было разное и узнавал я его по кричим и орал знакомых грубый мужских низких голосов под окнами. Орали они всегда матом, невнятными простыми грубыми фразами, такими типичными для низкого общества, в которое входил я - отличник когда-то Денис Воробьёв. Тавтология - враг мой, но не для этого я старался, прикладывал титанические усилия, не для того, чтобы упасть так низко.
Я не торопился к ним. Я их недолюбливал, они были мне противны. Мое не понимание их поведения, порядков и обычаев до сих пор их не радовало: я никогда не обнимался с ними, никогда, когда остальные (навскидку около двадцати человек) обнимались при каждой встрече, что выглядело дико. Они как звери накидывались друг на друга, впервые, когда на меня налетела девушка, которую я тогда впервые в жизни увидел, я на порядок испугался. После того, я мотал на ус все, что они делали и пытался того не совершать, даже находясь в их грязном бандитском обществе моих одногодок.
Только они меня завидели, поднялся дикой обезьяний крик на всю улицу. Собирались мы во дворе, где живет создатель группы, самая страшная жертва общества и обстоятельств: Агния. Необычное имя для необычной девушки. У неё была скверная репутация из-за её поступков, она калечила людей, избивала, когда они, по её мнению, "нарывались". Такой подход к делу не сделал её милой девочкой, коей должна она быть в пятнадцать лет. Люди тянулись к ней. Не думаю, что потому что думали тогда, что она будет им хорошим другом, наверно потому, что не боялись упасть на острое лезвие, ходя по его кончику. Говорят "держи друзей близко, а врагов ещё ближе", я это имею в виду. В обществу Агнии было безопаснее, чем вне его. Одно её имя вводило людей в страх, они боялись "нарваться", а за частую они "нарывались" просто не так на неё посмотрев. При ней люди боялись, но за её спиной они были смелее, говорила про неё гадости, распускали слухи, которые делали её ещё более страшнее для общества. Никто толком и не знал, что именно сделало её настольно популярной, с каких пор она гроза многих районов севера Петербурга. То ли она убила кого-то, то ли избила, но факт остаётся фактом, жизнь её была полна подобным, и я просто боюсь представить, какого это, быть ей.
Все были в сборе, кто планировал придти. Агния всегда приходила на место встречи первой. Она всегда сидела на одном и том же месте: на одной из двух стоявших обращённых друг к другу скамеек, открытых для всех, где все всегда видно, кто чем занимается. Никого это никогда не смущало это. К ней подтягивались кучками другие.
Меня горячо приветствовали, улюлюкали, кричали, что очень ждали. Не верю, что они вообще замечали моё отсутствие, пока кто-то не увидел меня, не торопливо идущего где-то в стороне. Оглядев людей вогнут быстрым взглядом, я не узнал и половины из тех, кто здоровался со мной. Да и не сильно было это важно. На этих скамейках самая настоящая иерархия: выше всех - Агния, за ней - четверо, может пятеро тех, кто всегда присутствует в свите Агнии - это двое парней и две, реже три девчонки. К ним в компании приписывали меня, но я не считал себя их свитой, это было оскорбительно для меня. Дальше те, кого часто видели со свитой, но никогда не видели гуляющими с Агнией. Агния сама могла не знать их имен, но к группе они принадлежали. А дальше и просто те, кто иногда появлялся за скамейками, когда мама не знает.
Я задаюсь вопросом: "как я попал к этим отморозкам в окружение?" Знаете, единственное, что мне сейчас понятно - это, что моё появление здесь, за скамейками было совершенно случайным и незаметным. Я часто бывало посиживал здесь после школы, на прогулке, да и в общем это было неплохое место, и как-то так вышло, что я встретился с Агнией здесь, она меня не прогнала. Она закурила и предложила мне. После того банального знакомства всё как-то и закрутилось, более ничего сказать не могу, так как сам е понимаю, что сработало во мне тогда. Я всегда мог спокойно уйти от них и больше не вернуться, но что-то не пускало меня от них, и при этом ни капли не тянуло к ним.
Просидели мы так битые четыре часа, всё это время сам рот я не открывал, кока меня о чём либо не спрашивали. Мои друзья - ужасные люди. Я не могу спокойно слушать и вмешиваться в их грязные разговоры ибо так, кто с кем "хотим на балет", если вы понимаете. Они пафосно закидывают ногу на ногу, облокачиваются друг на друга и, как Боги, обсуждают что-то яро. Я их толком - то и не слышу. Зачем я здесь? Мне доже с ними не весело сейчас, когда-то - да, было классно чувствовать себя лучше другие, как они, но сейчас уже нет для меня никакого удовольствия в том, чтобы слушать их разговорчики.
-Денис! - кто-то крикнул мне прямо в ухо. Я испуган-равнодушно обратил внимание на людей вокруг и вопросительно стал взирать на смеющихся шакалов и дикарей. Глянув на Агнию, я понял быстро, что кричала именно она. Она раздражённо прожигала меня глазами. Её тёмные волосы будто змеи у медузы-Гаргоны в ярости вздымались.
-Ты где летаешь? - мне не было страшно перед нею, я её не боялся, - Ладно уж, летай дальше, сама расскажу.
Я понял, что это очередная её быль, о том, как она в лесу избивала девушку. Наверно та, что была совсем недавно. Я там был. Никогда не забуду, как она схватила её за рыжую гриву, ударила головой и ствол дерева, затем просила её на землю, приказным тоном сказала ей подняться, и встать перед ней на колени. Поверите не могу, что такое вытворяет девушка, красивая девушка. Мне противно смотреть, как эти люди обжимаются, целуются по-детски взросло на каждом шагу, и я не преувеличиваю, я слишком много времени пробыл в этой компании, и картины жизни улиц вызывают рвотный рефлекс. Я не могу описать всего ужаса тех действий, что происходят на моих глазах. Как зритель, я наблюдал за тем, как девушки нишей ступени иерархии "Тёмных переулков" писали на заборах краской гадости, как в туалетах школы их заставляли отмывать всё те слова, коими были истинными авторами. Звёздная болезнь.
Я стал пленником привычки, что делает меня не лучше той дряни, что сидит рядом со мной, нет, не для этого я старался. Не в это вкладывал труд и усилия.
Когда темнеет, наступает ночь, улицы превращаются местам ведьминного шабаша. Твориться что-то страшное, компанией сдвигается с места, идёт гулять, распирает тяжелые напитки, кричат, бьют друг друга, угрожают, начинаются драки, все курят. Когда все спят, дети, которые стали жертвами общество, прячутся в тёмных углах и переулках, занимаются страшными чёрными делами. После заката, те громкие люди, которые меня страшно раздражали будто становятся оборотнями. Смотришь на них: Ни люди, ни звери.
Мне становиться страшно от того, какими они становиться под луной. Последнее, что я слышал от них сегодня - смех и: "...как она классно кричала!" Мне стало дурно. Я бросил им: "Я замёрз. Дальше без меня. Пока." И ушёл. Стало холодно, но не от того, что на улице похолодало, а от того, что я слышал ночью. В жилах застыла кровь. Я чувствовал, что бледнел. Безумие.
Я пришёл домой, мама спала. Сразу же мне пришлось лечь в постель, чтоб забыться, но я услышал в раскрытым окне тоже оры.
Не люди, не звери.
На реальной истории.
