Третий кадр

1.4K 115 14
                                    

Потому что этот был уже неотделим от сиреневого дьявола, и смотреть на него, думать в одном помещении с ним, дышать одним воздухом было больно, настолько, что я вдруг стал хватать ртом воздух и рухнул на пол, а ко мне рванул Женя. Он держал меня за руку, пока я бледнел, судорожно пытался дышать и думал, что мой бывший - самый настоящий идиот, хладнокровный убийца, раз решил так плотно сплести мою нормальную жизнь с моей болезнью.

Теперь я видел в нем сиреневые черты: тонкий нос, легкие ямочки на щеках и проницательные глаза, которые теперь буквально светились тревогой. Красивой формы губы с сияющей каймой шептали слова утешения, извинения и просили подождать, и, о боже, нет, только не закрывать глаза.

Я хотел улыбнуться, наверное, на моем меловом в своей бледности лице улыбка казалась бы жуткой, но не мог двинуть и мышцей - какой-то страшный паралич сковал мои конечности, и все, что мне осталось, - это лежать и позволять Жене трясти мою руку и проверять пульс, который постепенно становился тонкой ниточкой, крутившейся, трепетавшей в руках одной из слепых Мойр.

Он смеется, когда я сжимаю его ладонь, а в глазах стоят слезы.

Смеешься? Я почти что умер, дорогой.

Но меня не слышно, по-моему, я продолжаю просто рвано дышать и лежать на коленях Жени. Но в моем молчании столько вопросов, а в его несвязных фразах - все ответы на них. И я благодарно прикрываю глаза, услышав все, что хотел, но этим заставляю Женю взвыть так громко, так протяжно, что кровь, и без того едва ползущая по жилам, застывает.

Сиреневый Место, где живут истории. Откройте их для себя