Удары, крики, немая мольба, тихий шепот, еле нарушающий тишину, покрасневшая от ударов кожа, слезы, текущие по раздраженной коже щек, так сильно щипающих и щекочущих- это не могло продолжаться вечно.
Луи не мог понять, когда его жизнь превратилась в сущих ад. Когда, с чего это началось, и почему он не смог это заметить, чтобы дать этому конец. Он не мог найти ни начало этой нити, ни конец. Казалось бы, выхода не было- он не мог оставить Джоан одну в этом старом маленьком домике с протекающими потолками, растерзанными обоями и фотографиями, слишком много значащими для них, слишком много напоминающими.
Каждую ночь он слышал громкие крики и всхлипы из соседней комнаты- его мать снова плакала. Когда он ворвался в комнату, то увидел, что она взялась обеими руками за голову, уткнулась лицом в колени и, не переставая, кричала. Вокруг нее лежали осколки разбитого стекла, фотографии, покрывало, одеяла, подушки, перья. И Джоан... его одинокая, любимая Джоан, которая выглядела такой крошечной на этой огромной кровати, с растрепанными черными волосами, в такой длинной белой пижаме, прикрывающей ее ноги, покрытыми синяками. Она закрыла уши и что-то тихо, еле слышно повторяла. На лбу выступили бисеринки пота, воздух казался невыносимо тяжелым, он медленно подошел к ней, присев на колени рядом с кроватью.
И единственное, что он смог расслышать- это "Джеймс умер".
Луи вздрогнул и закусил губу так, что почувствовал на кончике языка вкус железа.
- Мам,- он дрожащей рукой убрал за ухо прядь волос, упавшую ей на лицо. - Прошу тебя, хватит- прошептал он, но она по-прежнему не двигалась.
- Он умер уже давно, милая. Наверняка, он сейчас смотрит на нас и улыбается. Не надо его расстраивать, мам,- он провел подушечкам пальцев по ее сморщенной коже рук, уже не сдерживая слез, скатывающихся по его красным щекам.
Она вырвала свою ладонь из его холёных, прохладных рук и посмотрела на него своими покрасневшими глазами.
Этот ужас повторялся каждую ночь. Снова и снова Джоан кричала по ночам, снимала со стен фотографии и разбивала их, выбрасывала книги, плакала, ходила по дому и стучала в двери комнат, повторяя снова и снова "Джеймс умер."
Врачи лишь повторяли, что она не смогла смириться со смертью мужа.
И последнее слово мистера Смита отдавалось эхом в ушах снова и снова.
