Дитя греха.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Я не позволю ему, не позволю... Райанна отшатнулась от мужчины, словно от прокаженного.
- Не прикасайся ко мне! - хрипло выкрикнула она и с силой оттолкнула его руку, одновременно пытаясь открыть дверь. Она чувствовала себя загнанным зверем - несчастной антилопой, которую хочет разорвать, сожрать, уничтожить беспощадный леопард.
- Отстань от меня! Отстань! - в истерике кричала женщина.
Алексис замер. Противоречивые чувства переполняли его душу, но у него не было времени их анализировать. Мужчина видел, что Райанна еле держится на ногах. Он схватил телефон, набрал внутренний номер, что-то бросил в трубку на греческом и повернулся к Райанне.
- Сиделка сейчас будет здесь, она поможет тебе. Если отойдешь от двери, она сможет войти. Я-я не трону тебя.
Грудь Райанны судорожно вздымалась, сотрясаемая бурными рыданиями.
- Пожалуйста, впусти ее.
Райанна отодвинулась. Мисс Томпсон немедленно взяла ситуацию под контроль - она быстро вывела всхлипывающую Райанну в коридор, бросив осуждающий взгляд на растерянного Алексиса.
Мужчина закрыл за ними дверь, тяжелой походкой подошел к письменному столу и опустился на стул. Он долго сидел не двигаясь и неотрывно смотрел на обрывки документа и отвергнутого чека.
Они больше не понадобятся.
- Где Ники? - встревоженно спросила Райанна.
- Кэрен читает ему. Он в полном порядке, просто сейчас отдыхает, - спокойно ответила сиделка.
Райанна устало закрыла глаза. Ее переполняли страх и отвращение к человеку, который мог пасть так низко, чтобы пытаться купить собственного ребенка.
Я должна выбраться отсюда!
Райанна затравленно взглянула на медленно отворившуюся дверь спальни. В комнату вошел Алексис Петракис.
- Мисс Томпсон, я хотел бы остаться наедине с вашей пациенткой, если позволите.
Сиделка встала и пристально посмотрела на своего хозяина.
- Мисс Дэвьюс нельзя расстраивать, - сурово заявила она одному из богатейших людей Греции.
- Не буду.
Мисс Томпсон кивнула и направилась к выходу. Когда дверь за ней закрылась, Райанна невольно вжалась в поддерживающие ее спину подушки.
Что он собирается делать? Господи, сколько еще я смогу вынести?
Алексис стоял у кровати и внимательно смотрел на лежащую на ней женщину.
Райанна почувствовала, что ее пробирает нервная дрожь. Алексис молчал, как ей показалось, целую вечность.
- Похоже, - наконец произнес он с усилием, - что я в тебе ошибся. Не во всем, - добавил Алексис, и в этих словах Райанна услышала нотку жесткого осуждения, которая была так хорошо ей знакома, - но в одной очень существенной области. Похоже, ты действительно переживаешь за Ники. Я считал, что ты всего лишь притворяешься заботливой матерью, пытаясь набить себе цену, предстать передо мной в лучшем свете... Чтобы побольше заработать.
Его голос звучал совершенно бесстрастно, и Райанна почувствовала, как у нее перехватило дыхание.
- Но ты отказалась от двадцати двух миллионов фунтов. И это настолько убедительно, что я готов... пересмотреть свое мнение. Я хочу... - Алексис запнулся, - наладить с тобой отношения. Ники ни к чему знать, что его родители находятся в состоянии войны друг с другом. Это причинит малышу слишком много горя. Нам надо прийти к примирению... во имя него, - темные бесстрастные глаза напряженно буравили Райанну. - Каковы бы ни были наши истинные чувства друг к другу, они не должны касаться Ники. Вот на этих условиях я готов сделать первый шаг к сближению.
На лице Райанны застыла гримаса враждебности.
- С этого момента, - продолжил Алексис, - твоя главная задача - быстрее поправиться, а моя - продолжать узнавать своего сына. Это также даст нам возможность привыкнуть друг к другу. Я был бы признателен, если бы ты со своей стороны приложила соответствующие усилия. Требуется всего лишь обычная любезность...
- Любезность? - срывающимся голосом переспросила Райанна. Она наконец-то обрела дар речи, справившись с оцепенением, в которое ее ввергли его слова. - Ты ждешь от меня любезности после всего, что сказал мне? После того, как угрожал, оскорблял, разглагольствовал...
- Но ведь теперь я понял, что многое из того, что я слышал о тебе, - неправда...
- А все, что я слышала о тебе, - правда! - злобно парировала Райанна. - Ты оказался отвратительным настолько, насколько я и думала!
- Я только что признал, что ошибался...
- А я сказала, что не ошиблась! Ты пытался купить моего сына! Каким, черт возьми, человеком надо быть, чтобы предложить такое?
Алексис нахмурился. Он не мог признаться Райанне, что сам еще ребенком прошел через такую пытку.
- Я должен был убедиться в том, что тебе не нужны мои деньги, должен был заставить тебя выбирать между Ники и огромным состоянием.
- Так ты преднамеренно предложил мне свои грязные деньги, чтобы посмотреть, не продам ли я сына?
- Мне надо было знать точно, Райанна... - хрипло сказал Алексис. - Зато теперь мы можем сделать шаг вперед. Мы оба нужны Ники, оба! Я оставлю тебя, чтобы ты спокойно подумала над моими словами. И, пожалуйста, приготовься еще к одной вещи: пора сказать Ники правду, и я собираюсь сделать это прямо сегодня. Его жизнь очень изменилась за эти несколько недель, и будет лучше, если он как можно скорее узнает, что у него есть отец.
Алексис в последний раз внимательно взглянул на оцепеневшую Райанну и, ничего больше не добавив, вышел.
- Мамочка, пожалуйста, разрежь мне персик!
Райанна взяла с синего керамического блюда самый большой персик и отделила мякоть от косточки. Во главе стола, стоявшего на широкой веранде с видом на пляж, расположился Алексис Петракис с полупустым бокалом вина в руке.
Со стороны картина казалась идиллической, но лишь благодаря веселой болтовне Ники. Райанна и Алексис почти не обращались напрямую друг к другу, правда, когда такое случалось, Алексис был неизменно любезен.
Эта наигранная вежливость выводила женщину из себя.
Она никак не могла разобраться в своих чувствах. Шок и недоверие, слепая ярость, вызванная небрежной снисходительностью Алексиса, сменились, наконец, ощущением невероятной, смертельной усталости.
С этими мыслями Райанна сидела сейчас за столом и резала персик, стараясь не поднимать глаз на высокого темноволосого мужчину, выражение лица которого скрывала тень от навеса.
- Пожалуйста, дорогой, - сказала Райанна, протянув ребенку персик.
Ники засунул кусочек в рот и, обернувшись к Алексису, спросил:
- Мы поплаваем еще после обеда? Ну, пожалуйста! - добавил он и нахмурился. - Пожалуйста, мистер... мистер... Пет... Петра...
- Ты не должен называть меня мистером Петракисом, Ники, - сказал Алексис.
Райанна в отчаянии напряженно подалась вперед, но было уже слишком поздно. Мужчина спросил - осторожно, спокойно, взвешивая каждое слово:
- Скажи, Ники, мама говорила тебе когда-нибудь о твоем папе?
У Райанны остановилось дыхание: о господи, он собирается сказать ему все прямо сейчас! А у нее совсем не было времени, чтобы подготовиться самой и подготовить малыша!..
- Ники... - произнесла она слабым голосом. Но сын не услышал - он сосредоточенно расправлялся со своим персиком.
- Мамочка говорит, у меня нет никакого папы. Она говорит, не у всех детей есть папы...
- А ты бы хотел, чтобы у тебя он был? - осторожно спросил Алексис.
- Только если хороший. Иногда там, где мы жили, папы были не очень хорошие, а вовсе даже злые. Они кричали и говорили грубые слова. Мамочка быстро входила в комнату и закрывала дверь, когда они так делали.
Райанна увидела, как потемнело лицо Алексиса.
- А если бы для тебя нашелся хороший, добрый папа, ты бы захотел такого?
- А... он не болел бы, как дедушка? - испуганно спросил мальчик.
- Нет. Он был бы здоров и мог бы играть с тобой в футбол, и плавать, и строить замки из песка, и бросать в море камешки, которые подпрыгивают.
Глаза Ники округлились.
- Как ты?
- Да. Как я. На самом деле... Может, я стал бы хорошим папой? Если бы ты захотел?
Райанна почувствовала, как ей на глаза навернулись неизвестно откуда взявшиеся слезы. Она старалась остановить их, но не смогла. Все расплывалось перед ней, как в тумане.
- Только пока мы отдыхаем?
- Насколько захочешь, Ники. Но мы могли бы начать прямо сейчас, правда?
Ники долго молча смотрел на Алексиса, потом вскочил и опрометью бросился к Райанне.
- Мамочка? Можно? Можно, у нас будет папа?
Он умоляюще вцепился своими ручонками в ее дрожащую руку. Его румяная мордашка сияла, а огромные темные глаза светились нетерпением и отчаянной надеждой.
- Если ты этого хочешь, пончик, конечно, можно. Конечно.
- Спасибо, мамочка! - закричал Ники. - У нас теперь есть папочка! У меня есть папочка! - он повернулся к человеку, который сделал ему такое замечательное предложение. - Можно прямо сейчас? Пожалуйста!
Алексис кивнул.
- Да, мы можем начать прямо сейчас.