Учихи

Женихи и невесты

  Сакура очень удивилась, прокравшись на кухню одним ранним воскресным утром, когда обнаружила в комнате полуголую девицу, вальяжно восседающую во главе стола, которая неспешно потягивала кофе из ее любимой чашки. Незнакомка, казалось, была удивлена не меньше, когда дверь вдруг резко открылась, и в кухне появилось новое действующее лицо.

Харуно встала сегодня в семь утра лишь с одной целью — убедиться, что все спят, а потом в волю наесться продуктов из «черного списка». Сам Бог велел ей похозяйничать и приготовить что-нибудь вкусное и «запретное», самолично оставив Мадару, бдящего днем и ночью, ночевать в офисе, а Индру уложив вчера вечером в постель с высокой температурой. Саске никогда не вставал по выходным раньше обеда, Итачи вчера вымотался в университете и выпил пару таблеток снотворного, чтобы выспаться, Обито и Шисуи накануне вечером решили устроить кино-марафон и сидели перед телевизором допоздна, а Изуна изъявил желание прогуляться в клуб и вернулся домой добрых два часа назад. После того, как Харуно посадили на диету, все продукты, которые не были одобрены главой семейства, канули для нее в Лету. И когда в кои-то веки девушке выпала возможность съесть то, что хочет она, Сакура решила ею воспользоваться. Легла рано-рано, сославшись на плохое самочувствие (и полночи корила себя за это, отбиваясь от вездесущих Учих, которые вбили себе в голову, что она заболела, и все порывались вызвать врача), потому что боялась ставить будильник, решив, что это разбудит Саске. Заранее тайком купила ветчину для бутербродов и бутылочку газировки; убедилась, что знает, где именно Мадара прячет кофе; продумала, вроде бы, все до мелочей, и ей и спьяну не могло подуматься, что в кухне может быть кто-то, кроме Учих.

— Ты еще кто такая? — осведомилась девушка, придирчиво осмотрев Сакуру.

Харуно подавилась заготовленной речью, наивно полагая, что интересоваться личностью незнакомки — всецело ее прерогатива.

— А-а, ты, должно быть, домработница? — тут же предположила блондинка, не дав Сакуре сказать и слова. Кокетливо поведя молочно-белым плечиком, незнакомка поправила сползшую бретельку лифчика, ни капли не стесняясь того, что сидит перед посторонним человеком в одном нижнем белье.

Харуно задыхалась от возмущения, чувствуя, что краснеет, и отнюдь не от смущения. Девушка вспомнила, что вышла из комнаты в пижаме: черных свободных штанах и кофте с длинным рукавом. Потрепанные (а местами и протертые) домашние вещи явно не выглядели опрятно, а вкупе с растрепанными волосами, торчащими во все стороны, придавали Сакуре далеко не самый аккуратный вид. Но ведь Учиха была дома и вовсе не рассчитывала на то, что обнаружит кого-то чужого, а потому просто не видела смысла в переодевании.

— Неоперативно работаешь, — тем временем продолжала блондинка, вертя чашку в руках и чему-то довольно улыбаясь. — Я вот успела собственноручно кофе сварить, а ты только-только подошла. Что, интересно мне знать, будет, если твои хозяева узнают, что ты — никудышная работница?

Сакура пропустила «хозяев» мимо ушей, даже не задумавшись, к кому это она нанялась на работу. Куда больше ее сейчас интересовало, кто, собственно, эта девушка такая. Вряд ли она залезла в дом через открытое окно, или забежала сюда приготовить завтрак. Учихи не держали работников, опасаясь, что те залезут в личный кабинет Мадары и прошерстят дела компании, предпочитая разыгрывать дежурства по дому в «камень-ножницы-бумагу» и делать все самостоятельно, да и если бы они наняли прислугу, то Сакура точно об этом бы узнала. К тому же, вряд ли домработница позволила бы себе ходить в неглиже и хамить хозяевам. Девушка точно не была какой-нибудь дальней родственницей: во-первых, к ее приезду бы готовились, а во-вторых, Учихи слыли своей так называемой «вороной породой», и у всего клана были темные волосы, если не чернильно-черные, а незнакомка же явно выделялась своими светлыми косами. И откуда же она тогда тут взялась?

Учиха молча прошествовала к холодильнику и демонстративно засунула туда голову, делая вид, что она что-то увлеченно ищет. Достав же ветчину, девушка тут же принялась нарезать хлеб, решив сделать бутерброды во что бы то ни стало. Слишком уж долго она терпела и питалась одними салатами и кашами, ничто не помешает ей сегодня нормально позавтракать.

— А вы, простите, кто? — напрямую поинтересовалась Харуно, протягивая гостье тарелку со свежеподжаренными тостами.

— Я Шион, — гордо протянула блондинка, словно это имя все объясняло. — Но ты зови меня Шион-сан, — поспешно добавила она таким тоном, будто это Сакура залезла в ее дом, и та вынуждена кормить «приблуду».

Сакура снова начала закипать. Подумать только! И это она-то должна быть вежливой! Харуно была уверена на все сто, что не только видела эту девушку впервые, но имя ее ей ни разу не доводилось слышать где-либо еще.

— Очень приятно, — Учиха натянуто улыбнулась, мысленно желая гостье быть сожранной крокодилом. — А я Сакура. И я здесь живу.

Шион отчего-то расплылась в глупой улыбке, поспешив поставить чашку на стол и тут же положить голову на переплетенные пальцы. Тяжело вздохнув, блондинка уставилась невидящим взором куда-то сквозь Сакуру, самозабвенно жующую бутерброд.

— Везет же тебе, Сакура, — неожиданно проговорила она, одним глотком осушив половину чашки с давно остывшим кофе. — Я бы тоже хотела жить здесь. Изуна все обещает, но никак не зовет.

Учиха подавилась тостом и принялась громко и надрывно кашлять, размахивая руками. Так вот откуда ноги растут! Изуна вдохновился отсутствием братца и осмелел настолько, что привел в дом девушку! Этот особняк принадлежал всему клану, не имея конкретного хозяина, и изначально предполагалось, что здесь будут обитать молодые женатые пары, живя одной большой семьей. Мадара в свое время отвоевал дом и поселился здесь сам, забрав с собой брата. Обито, как сироте, разрешили жить здесь, а Шисуи решил переехать вместе с ним, заняв соседнюю комнату. Итачи увязался вслед за лучшим другом, сбежав из-под родительской опеки и прихватив с собой Саске, а Индра вернулся обратно в Коноху, успешно закончив учебу в университете, и, за неимением других вариантов, его поселили сюда. Парни быстро нашли общий язык и вскоре зажили все вместе, ни от кого не завися. Единственным правилом этого дома был запрет на привод девушек — как последняя дань предыдущему главе компании, установившему такой порядок. Саске женился, Итачи всецело отдал себя преподаванию, Обито и Шисуи заявили, что никогда не женятся и останутся холостяками на всю жизнь, Индра сильно уставал на работе и про девушек не думал в принципе, а в распоряжении Мадары были не только многочисленные квартиры и счет в банке, но и собственный офис. Изуне же податься было некуда, вот он и частенько ночевал у очередной пассии, за что и получил несколько далеко не самых лестных прозвищ. Оказывается, не только у Сакуры на это воскресенье были большие планы.

— Изуна? — тупо переспросила Учиха, отдышавшись.

— Да-а, Изуна-Изуна, — ответила Шион и промычала себе что-то под нос, блаженно прикрыв глаза. — Правда же, он клевый? — «ожив», спросила блондинка, одарив Сакуру таким взглядом, что сразу стало ясно — слишком яро соглашаться с ней не следует.

— Наверное, — задумчиво отозвалась Харуно.

Изуна, конечно, был неплохим парнем, но не во вкусе Сакуры: ветреный, шумный, непоседливый и непостоянный. Учиха все время загорался новой идеей, но тут же забывал о ней и переключался на что-то новое. С девушками он вел себя точно так же: взахлеб рассказывал о внеземной любви «на всю жизнь», а потом «влюблялся» в очередную красотку, искренне недоумевая, почему это его номер оказывался в черном списке у «знакомых». Братья не смогли ему объяснить той простой истины, и его марафоны продолжались все свободное время. Нередко очередная забытая и убитая горем девушка ночевала под их воротами, вызывая Изуну на разговор. Пускай и невольно, но Сакура прониклась жалостью к этой Шион, которая еще даже не поняла, что она стала одной из толпы. Блондинка просто получила немного больше остальных и стала одной из немногих (и что-то Сакуре подсказывало, что и единственной), кто побывал в этом доме.

— Ну, Изуна, конечно, хороший, но Саске лучше, — высказалась Учиха и тут же поняла, что сердце начало биться в разы чаще, стоило ей только вспомнить мужа.

Шион сидела с таким видом, словно Сакура отвесила ей смачную пощечину.

— Этот придурок? — неподдельно удивилась она, но тут же нахмурила брови и выставила указательный палец вперед, тыкая им в грудь Харуно. — Да он и мизинца Изуны не стоит!

Учиха заскрежетала зубами. Что-что, но защищать честь мужа она была готова вплоть до последнего вздоха.

— Что-о-о?! Да Саске-кун гораздо лучше!

— Бред! Изуна и красивее, и умнее этого дураске!

— Нет, Саске лучше!

— Да ты просто мне завидуешь! Изуна — самый лучший!

— Саске!

— Изуна!

— Саске!

— Изуна!..

Этого Сакура стерпеть не смогла. Мало того, что эта одноразовая девица возомнила себя невесть кем; мало того, что разговаривала с ней так, словно Харуно ей что-то должна; мало того, что она взяла ее, Харуно, любимую чашку, так она еще и позволила себе так отзываться о Саске! У каждого, конечно, есть свои недостатки, но у Саске их отнюдь не больше, чем у Изуны! И если словами прошибить эту девку нельзя, то придется использовать другие методы. Замахнувшись, Учиха резко опустила кулак точно на макушку блондинки, неслабо приложив ту по голове. Шион, не ожидающая удара, не сопротивлялась и со всего размаху впечаталась подбородком в стол.

— Ах ты, падла! — истошно завопила она, вцепляясь в волосы Сакуры.

— Ты щас огребешь! — рявкнула в ответ Харуно и сомкнула пальцы на тонкой шейке блондинки, буквально срывая ту с места.

Стол опасно затрещал, явно недовольный, что Сакура пару раз приложила Шион головой о лаковую поверхность, но Харуно не обратила на это никакого внимания, рукавом кофты сметая тарелки и чашки на пол. Поднялся невообразимый звон, по полу медленно растекалось неаппетитное коричневое пятно.

— Даже кофе нормальный сварить не можешь, лахудра!

— Заткнись, плоскодонка!

Сакура протяжно завыла, на секунду ослабив хватку, словно говоря: «Это ты зря». За косу подтянув Шион поближе к себе, та приподняла мебель за края, опрокидывая надоедливую блондинку вместе со столом. Поднявшийся шум, казалось, было слышно даже на улице.

Харуно как раз собиралась продолжить воспитательную беседу на тему «что можно говорить, а что нельзя», подключив к делу посуду, когда чьи-то сильные руки принялись ее оттаскивать от Шион.

— У-у-у-у, пусти, я ей втащу! — Сакура не прекращала брыкаться, пытаясь освободиться и закончить начатое, но Саске держал ее крепко, не давая и малейшей возможности выбраться.

— Взбесились, что ли? — отстраненно проговорил Обито, с опаской поднимая с пола рвущуюся в бой блондинку.

— Гадина! — на удивление, синхронно, вскрикнули Сакура и Шион.

— Да что у вас тут случилось? — Итачи начинал злиться. Смерив презрительным взглядом обеих, он недовольно зыркнул на стоящего в углу Шисуи, который еле сдерживался, чтобы не засмеяться в голос.

Ответом ему было злобное рычание.

— Что у вас тут за хоровое пение? — в дверях кухни, громко зевая и сонно потирая глаза, стоял Изуна, явно не заметивший свою пассию, которую крепко держал красный, как помидор, Обито, старающийся смотреть куда угодно, но не на блондинку.

— Эта мымра собралась тебя у меня увести! — заявила Шион, сдув прядь волос со лба.

— ЧТО?! — взорвался Саске, тут же принявшись поворачивать Сакуру лицом к себе, прекрасно зная, что та совершенно не умеет врать и ее бегающий взгляд выдал бы девушку с потрохами.

Воспользовавшись всеобщим замешательством, Харуно снова рванула в бой, замахиваясь для удара и явно рассчитывая выбить челюсть ничего не успевающей предпринять Шион. Саске быстро сориентировался и перехватил жену по пути, заводя девушке руки за спину. Сакура продолжала брыкаться и даже попыталась грызануть Учиху за руку.

— Дура, да кому оно такое надо?! — Харуно старалась перекричать Итачи, уже начавшего читать нотации о поведении приличных девушек в полвосьмого утра. — Саске лучше!

— Эй, я, вообще-то, здесь, — мрачно констатировал Изуна, уперев руки в бока.

Шион сразу поутихла, смутившись, и принялась пожирать Учиху взглядом, приоткрыв рот. Под одобрительный кивок Итачи Обито сгреб девушку в охапку и, закинув ее на плечо, как мешок с картошкой, потащил вон из комнаты, сопровождаемый заалевшим Изуной. Сакура, видя, что девочку для битья унесли, мигом успокоилась, обвиснув в руках Саске. Итачи только покачал головой, принявшись подбирать с пола осколки и остатки еды, осторожно обходя опрокинутый стол, косясь в сторону девушки и обещая той все муки ада. Шисуи, согнувшись пополам, громко хохотал, не заботясь о том, что где-то там, наверху, возможно, все еще спал больной Индра.

— Да-а, Сакура, — хихикая, медленно произнес он. — Теперь я понимаю, почему в школе тебя прозвали «бой-бабой».