Blood Sweat & Tears - ещё одно письмо

Стыд. Снежная вьюга. Оргазм

  Спустившись в холл, я сразу бросился к туалету, зажимая рот ладонью. Меня уже начало тошнить, до того как я успел влететь в кабинку. Я чувствовал, как желчь забурлила у меня в желудке, поднялась по пищеводу и уже текла меж пальцев. Меня стошнило, однако легче не стало. Желудок, горло, затылок, виски — все во мне пробирало дрожью, которую я никак не мог унять и даже не понимал, откуда это, один только пенис был твердым. Я стал тискать его. Мне даже не надо было концентрироваться на словах Чимина, его манере говорить или представлять себе его тело, достаточно было вспомнить атмосферу той комнаты в присутствии этого мальчика, чтобы кончить. Оргазм затянулся настолько, что сперма, вытекшая мне на руки, уже начала засыхать, когда я пришел в себя.  

  Удовлетворив себя, я почувствовал, какую-то тревогу, сильную и давящую. Все эти мысли разом одолели меня, все сигналы были красными, и я чувствовал, что нет большей опасности, чем подобное разложение себя самого, этот подрыв личности, я знал, что не перенесу его. Состояние это не имело ничего общего с помутнением рассудка или упадком сил, поскольку не существует таких физических или умственных расстройств, которые предоставляли бы тебе возможность от них избавиться. Мне во что бы то ни стало следовало сохранять связь с внешним миром, у меня еще были силы желать этого. 

И тем не менее я ничего не предпринял и вернулся в номер Чимина, поскольку то, что ожидало меня там, превосходило даже страх потерять себя. Это была простейшая вещь: удары моего сердца, которые влекли меня туда, возбуждение, которое одолевало меня, мои тщетные попытки защитить себя, которые я мог ему противопоставить.

— Сначала мы выбрали одну девушку, которую я знал.

Он заговорил сразу же, как только я присел на софу. Должно быть, почувствовал запах спермы у меня на пальцах и под ширинкой. Я сгорал от стыда, мне хотелось переломать себе пальцы. Однако я знал также, что у меня нет никакой возможности скрыть от него это.

Чимини последовал совету своего парня, с которым путешествовал, вёл дела, и попал в клуб садомазо, как будто постучавшись в двери монастыря, словно этот совет явился для него непреложной истиной или пророчеством. «Ты знаешь, ты мог бы стать проституткой, Чимин! — сказал ему приятель и прибавил: — Не простой проституткой, которая продается за несколько иен, но мальчиком, из-за которого могла бы вспыхнуть война, мальчиком, способной объединить удовольствие и дело...» Он не сказал «быть проституткой», но «стать», «мог бы стать», и Чимини был тронут столь внимательным отношением к словам. Год спустя после окончания старшей школы он начал работать в клубе в нашем маленьком городке. После первого же раза, потрясенный суммой, которую выложил ему клиент, он истратил все сразу — около восьмидесяти тысяч вон, — купив себе на все деньги розы. Он не могла удержаться от слез и так и шёл в ту ночь по улицам, прижимая к груди охапку ярко-красных роз. Слезы эти объяснить было очень просто. Они означали, что он, наконец, исполнила то, о чем всегда мечтал, и кое-что еще. Чувство, похожее на блаженство. Он был счастлив осознать, что обладал внутренней силой конкретизировать свое желание.