Перепутаны наши следы

Глава восьмая

 
– Но я своими ушами слышала, как вы договаривались, что «любимая жена возвращается»!
– Боже мой, Лена! Ни о чем таком мы не договаривались. Она сказала: давай. Я отказался. Ну, правда, подумал немного. Честно говоря, для меня это для самого новость, что я не хочу больше с ней жить. Зато сейчас это очень четко понимаю. Так что, как видишь, я по-прежнему свободный мужчина. А можешь считать – брошенный, если тебе так приятнее меня опекать и поддерживать, – улыбнулся он. – Ну, в общем, я тебя приглашаю в ресторан, – закончил Паша свою речь.
– Согласна. Куда приезжать?
– Ну не с чемоданом же в ресторан отправимся. Так что давай сначала обратно, с вещами.
* * *
Они валялись в Пашиной постели и обсуждали свою прошлую совместную жизнь. Вечер настолько удался, что, по возвращении из ресторана домой, Паша и Лена так и набросились друг на друга с довольно неожиданной для них обоих любовью. А теперь это маленькое и приятное сумасшествие казалось им совершенно естественным. Теперь они удивлялись, что совсем не смотрели друг на друга под этим углом, живя так долго бок о бок. С другой стороны, им так приятно было вспоминать сейчас те дни, что они говорили взахлеб и то и дело перебивали друг друга – «а помнишь, помнишь...».
– ...Да ты такое представление Ирке устроила, я тебя прямо не узнавал...
Они расхохотались, вспоминая.
– Кстати, боялась, что ты не подыграешь и сорвешь мне все шоу. А очень хотелось позлить ее. У-у... – Лена воинственно потрясла кулачком: – Отомстить за тебя хотелось!
– Да я не подыгрывал, Ленк. Просто ты так меня удивила, что я упустил последние остатки инициативы. Вот и прикинулся мертвым.
– М-м, получилось так натурально. Типа ты не очень хочешь участвовать в бабских разборках и пусть женщины сами выясняют отношения. Именно то, что мне было нужно.
– Я вот смотрю на тебя и думаю: какая же Ирка умница!
– И это все на мне написано?
– В общем, да. Я ей ужасно благодарен. За то, что меня бросила. А то бы не видать мне тебя как своих ушей.
– А мне последнее время страшно не везло с мужчинами... Ну ты видел образец.
– О да! Жалею только, что не накидал этому образцу за твой тогдашний синяк. Поздно пришел, пока разобрался что к чему, те два психа уже смотались. Ну ничего, может, еще представится случай.
– Да ладно, – хихикнула Ленка, – он же тоже наш благодетель. Не известно, сколько бы я еще с ним тянула. А так разок поучил – и развязал. – Она снова засмеялась.
– Веселая ты у меня, – сказал он, целуя ее в щеку. – А я зануда, – вздохнул.
– А знаешь, – Лена приподнялась на локте и, сощурясь, смотрела на Павла, – это уже не смешно.
– Почему? – Павел опешил: настроение Елены явно переменилось.
– А мне не нравится, что ты лежишь в постели со мной и думаешь о ней.
– Да ничего я о ней не думаю! Вообще о ком, собственно? Что ты такое сочиняешь, Ленка. – Он попытался ее обнять. Она отстранилась.
– Паш, я серьезно. Зачем ты ее опять процитировал?
– Да я шутил же, ну, Ленк! Ну брось!
– Хорошо. Я бросила. А вот ты? Ты-то бросил? Сам-то ты уверен, что поступаешь именно так, как хочешь? Уверен ты, что она тебе точно не нужна?
Паша сник и примолк.
– Лен, для меня ж все это для самого новость, понимаешь? – сказал наконец. – Ну какая может быть уверенность?
– А тогда я не понимаю, что я-то тут делаю. – Она встала и начала одеваться.
– А что ты тут делала неделю назад? – рявкнул Паша уже обозленно. – Две недели? Три? Лен! Ты зачем все сейчас усложняешь, а? Я просто пошутил. Ну пусть неудачно – но это шутка! И все! Что ты хочешь, чтобы я тебе сказал, что?!
Она застегнула молнию на джинсах, поцеловала его в лоб. Он смягчился.
– Лен, ну ведь было все хорошо. Давай не будем чего-то придумывать, а просто будем жить, как жили – только еще лучше. Я же к тебе ну совершенно особенно отношусь.
Она задумалась.
– А как – особенно?
– Ну... Как к человеку... В общем, как к очень близкому мне человеку. И я хочу, чтобы ты жарила блины в выходной на завтрак и чтобы мы с тобой их вдвоем ели и разговаривали обо всем.
Лена опять задумалась. Потом не торопясь сняла джинсы, разделась и легла обратно в постель. Паша облегченно вздохнул.
– Лен, а ты что – вот так бы и ушла? Вот взяла бы сейчас – и уехала от меня?
– Не знаю. Я, похоже, к тебе лучше отношусь, чем ты ко мне. Как оказалось... И в этом все дело.
– Так и я лучше, Лен! Ну не заморачивайся ты, ладно? Нам же хорошо было – и это еще тогда, когда ничего у нас и не было. Мы ж друг друга в полевых условиях уже проверили – в быту! А это обычно для всех самая засада и есть! А у нас с бытом все нормально. И даже хорошо.
– Ну да... Даже отлично.
– Даже потрясающе.
– Даже офигительно.
– И даже фантастично! – добавил Паша, гладя Лену по животу.
– И даже так, как никогда ни у кого не было... – едва прошептала Лена, обнимая его.
– И та-ак, как будет то-олько у на-ас, – слегка задыхаясь, Паша завершил этот обмен мнениями, потому что ясно было, что понимание достигнуто и у них с Леной уже есть другое захватывающее и неотложное занятие.
Из пункта А в пункт Б...
Лето уже подбиралось к августу, а Оля все еще не успела осознать его вожделенную прелесть. Вот если бы поехать куда-нибудь, отдохнуть... Но на это рассчитывать не приходилось. И главное, то и дело сочились, а порой даже бурно изливались дожди. Просыпаясь по утрам, она видела небо снова мрачным, наступление настоящего лета опять откладывалось, и настроение почти неизменно держалось на нуле. Что-то случилось, что-то сломалось в душе, а она и не заметила этого момента, не услышала щелчка, не поняла причины.
Еще недавно казалось, что все лучшее впереди: в свое время – разумеется, в недалеком будущем – начнется жизнь действительная, полная сюрпризов и головокружительных достижений. И потому неудачи Оля всегда принимала в общем-то спокойно.
Легко рассталась с мужем, не собираясь тащить в неизбежно прекрасное будущее груз предварительных ошибок. Без особых раздумий сошлась с человеком, имевшим репутацию неисправимого ходока и авантюриста; и было не жалко расточать себя в ежедневных мелочных битвах – ведь это пока!.. Автодорожный институт закончила с легким отвращением, но ей представлялось, что и нелюбимая профессия – дело временное. Работу меняла без затруднений, не заботясь о карьере... А сколько увлечений забросила! Все было точно начерно, в ожидании пока смутного, но обязательного счастья.
И вдруг оказалось – Оля неожиданно почувствовала это, – что жизнь, собственно, давно началась и полным ходом мчит ее через зрелость к старости, а законное ослепительное счастье все не воцаряется. Оказалось, что время-то движется по прямой, неумолимо увеличивая возраст, а траектория жизни, с ее достижениями, нарезая бессмысленные петли, а то и сонно топчась на месте, совершенно безнадежно отстает.
И стоило это заметить, как нажитые неприятности, проблемы, болезни показались непоправимыми, неразрешимыми, неизлечимыми, успехи же – ничтожными. Но когда именно пришло такое убийственное осознание и по какому поводу, Ольга не могла припомнить.
А ведь совсем еще недавно... Школа, выпускной класс, она – хорошенькая, одаренная способностями, веселая... И вот двадцать лет минуло, как не бывало! Да куда же девается все лучшее? И почему это сначала блага достаются как бы бесплатно, а потом оказывается, что за все нужно платить?.. Она давно не чувствовала в себе исключительности, так веселившей в юности. И случайного мужского внимания уже не объясняла романтическими причинами: все оказывалось буднично-просто и скучно, без праздника и загадки.
«Интересно, а как он сейчас выглядит? – думала Оля про Сашу Пшеницына, автоматически двигаясь с работы домой. – Судя по всему, мужик в порядке. Надо же... В школе был просто шутом. Маленький такой, круглолицый... И какие-то там еще чувства! С ним это абсолютно не вязалось. Как все странно...» – заключила она, склонив голову набок, улыбаясь и по-прежнему, по-тогдашнему, сияя глазами.