Перепутаны наши следы

Глава двенадцатая

На том конце тоже повисло мучительное молчание. В голове полковника, словно в темном тумане, пронеслись новая сантехника, почти достроенная дачка, суровые брови тестя-генерала, битком набитая парковка, лица жены и детей, золотые погоны и семейный фотоальбом...
Первой не выдержала Ольга.
– Во дурачок, – сказала. – Ну, что напрягся-то? Я ж шучу! Просто на понт тебя брала, глупый. Расслабься, милый... – пропела нежно, потому что с того конца по-прежнему не доносилось ни звука. – Твоя траектория в безопасности! Ладно, поздно уже, – добавила, принужденно зевая. – Завтра позвони... Спать хочу – умираю! Просто умира-аю... – заключила, изнемогая от ставшей уже привычной жалости к себе, и уронила трубку.
На другой день Пшеницын ехал на дачу к семье, думал о сыновьях, думал о планах Светки строить сауну с бассейном... И гнал от себя мысли об Оле. Нет, он слишком расслабился, слишком... Это ж надо – до чего дошло! Вот так-то с пути и сбиваются, так и сойдешь с маршрута, петель нарежешь, а потом оглянешься – и концов не сыщешь, а уж наплел, напортил! Нет, нужно, нужно контролировать, в руках держать себя нужно и контролировать... И нельзя все время отвлекаться! – резко заключил он, осторожно выворачиваясь из-под неторопливо ползущего впереди широкоплечего рефрижератора.
И Оля ехала на дачу. В электричке удалось занять место на лавочке, и она, никем не толкаемая, тоже плыла по течению собственных мыслей. Оля думала, что это удивительно, как могла она всерьез размышлять об этом робком пингвине, об этом неуклюжем и тягучем семьянине, с которым разговор-то – сплошные паузы... И вообще... И, кстати, очень трудно все время подстраиваться, нет, все-таки нужно сходиться с себе подобными, а не... А на даче предстоит заняться огородом, и дочка, Юлька, заждалась, и хорошая погода – осень, но тихая, теплая, точно нежное лето... А лета-то и не было, считай, летом все хмурилось да текло, толком и не погрелись ничего... А зато вот осень балует. И вообще, так и бывает, так вот и бывает... – умиротворенно думала Оля, ничего толком не имея в виду и не пытаясь даже определить, что же именно так и бывает, но точно зная, что все бывает вот именно так.
Перепутаны наши следы
– Аня! Анька! Я дома! – В нетерпении Иван стряхивал ботинки с ног. Есть хотелось жутко. Он надеялся, что жена уже все приготовила и, услышав его, всполошится, захлопочет на кухне – да давай его кормить. Ниоткуда не доносилось, однако, ни звука. Молчали телевизоры. Молчали телефоны. Аня нигде не шуршала по хозяйству... Иван пробежал в гостиную и только успел подумать, что бы такое могло случиться, что супруги нигде не видно, как раздался звонок в дверь. На пороге стояла Люба, Анькина подруга. Вернее, жена Ваниного друга Олега. То есть подруга жены и жена друга... Ну, в общем, Люба. Женщина плюхнулась в прихожей на стул, пытаясь отдышаться. Можно сказать, на ней лица не было. Наконец она произнесла:
– Крепись, Ваня, Анька в больнице. Она в коме.
Иван замер, не желая понимать услышанное. Потом медленно разлепил губы, произнес: «Как?.. Как это может быть?» Наконец, взяв себя в руки, кинулся к Любе.
– Что произошло? Люба! Говори! Ты откуда? Откуда узнала?!
– Не части, – хмуро оборвала его Любовь. – Дай в себя прийти. Я еще не договорила.
– Где моя жена? – рявкнул потрясенный Иван. – В какой больнице?
– В той же, где мой муж!
Иван натягивал ботинки, пытаясь собраться с мыслями.
– Люба, – постарался он говорить спокойно, – объясни мне, что случилось. И поехали в больницу вместе.
Люба в отчаянии кусала губы, раскачиваясь всем корпусом и глядя в одну точку.
– Они с моим вместе были. В машине. Авария. У моего ни царапины, а Анька твоя сразу в отключку. Всякие там какие-то травмы...
– Да скажи уже, в какой она больнице! – снова взревел Иван.
– Подожди ты! Не все еще сказала... – Люба перевела дух и с трудом продолжила: – Этот сейчас тоже там, у нее, весь в соплях, рыдает как баба на похоронах... Позвонил мне, признался, что... что они... Отношения у них, понимаешь? Говорит, если бы не авария, так и так бы нам все рассказали. А теперь он тем более не может скрывать, потому что будет с ней в больнице, сколько потребуется, а меня просит его простить и... понять. – Люба истерично усмехнулась и застыла, криво и по-дурацки как-то улыбаясь.
– Это ложь!
– Это правда!
– Да он... Да я этого урода... – Иван рванулся к выходу.
– Ну куда помчался-то?
Ваня кулаком врезал по двери, взвыл и осел рядом с Любой.
– Ты уверена? – спросил в последней надежде.
Люба вздохнула и отвернулась.
– Ну может...
– Ну что может, что может-то? Ну сам мне сказал, позвонил и сказал. Зачем ему врать! Они нас кинули, Ваня, тут без вариантов, – голос задрожал, она наконец заплакала.
* * *
В больницу домчались быстро. Иван всю дорогу нарушал правила и гнал, не снижая скорости, словно от этой гонки зависела жизнь. Да может, так оно и казалось ему. Благо ехать пришлось недалеко, гибэдэдэшники их нигде так и не остановили. Люба молчала, ни разу не вмешалась, словно ей было все равно – доедут они до места или разобьются по дороге.
Отыскали нужный корпус. Вход в него начинался широким крыльцом. На крыльце сидел и курил, как нарочно, Олег, Любин муж. Заметив вероломного друга, Иван вспыхнул и, процедив себе под нос яростное: «Ах ты ж...» – рванулся, хватая того за куртку и встряхивая. Олег вскочил, едва не подавившись окурком, молча, с готовностью тоже схватил обманутого мужа за грудки. Пыхтели с остервенением, хрипели, готовясь нанести удары. Но вмешался охранник, ругаясь развел противников, не спускавших друг с друга злых глаз, в стороны, что-то угрожающе булькнул в рацию.
– Все-все, – сдаваясь, бормотал Иван. – Все, братан, пусти. У меня жена в реанимации... в коме.
– Жена! Ясно, жена... Тем более! Понимать надо, где находишься, – ворчал охранник, остывая.
Иван понесся в отделение. Возле дверей в реанимацию притормозил, осматриваясь, не зная, у кого спросить, куда дальше.
– Ваня! – услышал, мечась по коридору. Обернулся и, словно ждал этого, снова кинулся на подбегавшего Олега.
– Остынь, поговорим, – попытался было тот.
– Остыну, когда тебе морду набью, сволочь! – Ваня снова вцепился в куртку недавнего друга, неловко ударил по скуле.
Из кабинета выбежал врач. Заорал в бешенстве:
– Тут больница! Выяснять отношения – марш на улицу!
Иван опомнился.
– К вам сегодня женщину... – бросился он к доктору. – По «скорой»... После ДТП. В коме, сказали... К кому?
– Ко мне, – сурово ответил врач. – Но я мужу пациентки уже все объяснил. И нечего здесь безобразничать! Нашли место...
– Мужу объяснил?! – мигом взъярился отставленный супруг. – Это я муж! Я! Вот, паспорт посмотри, умник!
– Или вы прекращаете хулиганить – или я вызываю охрану, – жестко отрезал доктор. – Вам ясно?
– Ясно, – сник Иван.
– Документы больной привезли?
– Нет, я... только узнал...
– Понятно. Документы подвезите. Это необходимо. А кто там у вас кем кому приходится, разбирайтесь сами. И не в стенах больницы! – снова повысил он голос. – Посещения сегодня и завтра невозможны, пациентка в бессознательном состоянии. Мы ее наблюдаем. Проводим необходимые процедуры.
– А прогноз? – воскликнул Ваня.
– Пока никаких прогнозов. Если будут изменения – вам позвонят. Оставьте координаты сестре.
Шатаясь, Иван рванул из больницы. Не отставая, за ним следовал Олег. Муж и любовник столкнулись плечами в дверях. Иван развернулся к бывшему другу, снова схватил того за что попало обеими руками.
– Что ты вяжешься за мной? – выдавил с отчаянием человека, тщетно пытающегося скрыться от ужасной правды.
Олег не сопротивлялся, хмуро смотрел в сторону, и это заставило Ивана отпустить его. Он было развернулся, поплелся к КПП, но Олег догнал, тронул за плечо.
– Постой... – Он явно был очень подавлен. – Прости, что так получилось...